На экраны выходит фильм Данилы Козловского о самой страшной техногенной катастрофе в истории человечества
Популярный актер выступает в фильме и режиссером, и исполнителем главной роли, и одним из продюсеров. Так что «Чернобыль» вполне можно считать его авторским проектом. Фильм был готов давно, но из-за пандемии его премьера раз за разом откладывалась. Да и помимо прочего надо было развести выход «Чернобыля» с одноименным американским сериалом, который в 2019 году произвел фурор во всем мире и получил около 80 престижных кинонаград. Соревноваться с таким шедевром совсем непросто...
Данила Козловский, впрочем, настаивает, что сравнивать эти произведения неправомерно. Мол, сериал и фильм — это разные форматы. И потом, если американский «Чернобыль» является, по сути, тщательной художественной реконструкцией реальных событий, то его фильм рассказывает во многом вымышленную и достаточно частную человеческую историю, для которой чернобыльская трагедия служит лишь фоном. Но хочет того Козловский или нет, сравнивать все равно будут. Не избежал этого искушения и я.
Начинается фильм Козловского как лирическая мелодрама. Капитан пожарной охраны Алексей Карпушин — брутальный красавец, рубаха-парень и баловень судьбы — после десятилетней разлуки встречает в Припяти свою первую любовь Ольгу (Оксана Акиньшина), которую, судя по всему, он когда-то поматросил и бросил. Забытые чувства вспыхивают с новой силой. Тем более, что Ольга по-прежнему прекрасна, и у нее, как вскоре выясняется, подрастает десятилетний сын по имени Алеша — как две капли воды похожий на бравого пожарника.
Сцены первого после долгой разлуки свидания, эпизоды провинциального советского быта, напоенного музыкальными ритмами той поры; прически, одежды, магазинные вывески, людской говор на улицах и в автобусах, — поначалу все в фильме дышит подлинностью, поэзией быта и чувств. И это при том, что в апреле 1986 года, о котором повествует фильм, Даниле Козловскому был всего год. Ничего этого он лично помнить не мог. Но вот сумел же с помощью художников, блистательного оператора Ксении Середы (она снимала «Кислоту», «Звоните ДиКаприо», «Дылду») воссоздать этот ушедший мир во всей его чувственной полноте.
Прекрасно и грозно решены сцены чернобыльской катастрофы, которая в один миг ломает гармонию окружающего мира. В фильме почти нет компьютерной графики, во всяком случае, ее совсем не видно. Все снималось «по старинке» — на реальном объекте (это Курская АЭС, которая является клоном Чернобыльской), с реальными очагами бушующего пламени, со снявшимися в фильме реальными пожарниками, среди которых Данила Козловский и его сподвижники-актеры (Филипп Авдеев, Николай Козак, Игорь Черневич) отнюдь не выглядят гламурными столичными пришельцами.
Обожженные огнем и радиацией лица, чавкающая под ногами грязь вперемежку с кровью, быт местной больнички, где облученные сверхдозами люди блюют на пол, усеянный обрывками бинтов и второпях сброшенной радиоактивной одеждой... Эти и многие другие сцены фильма сняты с невиданной в нашем кино изобразительной, звуко-музыкальной мощью, и они выдерживают сравнение как с упоминавшимся сериалом НВО, так и с лучшими образцами голливудского кино. И оставляют позади все российские фильмы-катастрофы.
Не скрою, всю первую половину «Чернобыля» меня обуревала гордость и за Данилу Козловского, который после дебютного «Тренера» вырастает на наших глазах в большого режиссера, и за наше кино. Мол, можем, когда захотим...
Фильм ломается где-то посредине. Когда в действие вступают те самые озвученные Козловским вымышленные обстоятельства. Когда, к примеру, высокопоставленный московский чиновник обещает людям, идущим на смертельный риск, а то и на верную смерть, квартиры в Москве и лечение в лучших клиниках Швейцарии, чего в реальности не было и быть не могло, и мы с вами это прекрасно знаем. А в фильме облученный сын Алексея вместе с ликвидаторами аварии на спецсамолете отправляется для реабилитации в эту прекрасную страну. Такую сказочную привилегию для своего ребенка путем откровенного шантажа выторговал у начальства главный герой фильма. (Который, замечу в скобках, является и его главной проблемой).
Данила Козловский еще на стадии работы над сценарием и во время съемок стремился уйти от модели, как он выражается, «бронзового героя». Он хотел создать характер сложного человека, подверженного и сентиментальным порывам, и героическим свершениям, и приступам малодушия. Но вместо сложного героя получился герой «лоскутный»: вот тут немного героизма, вот тут чуток пофигизма, вот тут толика необъяснимого сутяжничества, вот тут всплеск нежданной искренности. Герой то отважно вытаскивает своих товарищей из радиоактивного пламени, то тут же трусливо сбегает с пылающей станции на первой попавшейся «скорой помощи», то возвращается на поле боя, движимый, похоже, сугубо меркантильными соображениями, то неожиданно совершает чудеса героизма.
Такие же причудливые зигзаги выписывают и его взаимоотношения с любимой женщиной: то он пытается завоевать ее любовь, то две недели забывает прийти на свидание, то заваливает ребенка дорогими подарками, то откровенно боится взять ответственность за семью на себя, то опять стоит на коленях у ног возлюбленной. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что действие «Чернобыля» развивается не по спирали, а движется по замкнутому кругу. Вот одно погружение в смертоносный бассейн под реактором, вот второе. Вот одно объяснение с возлюбленной, вот другое... При всей своей захватывающей зрелищности и визуальной мощи фильму (во всяком случае, во второй части) не хватает подлинного психологического напряжения, внутреннего огня. Так что «Чернобыль» Данилы Козловского одноименному американскому сериалу в итоге, как на мой вкус, проиграл. Но хорошо, что не с разгромным счетом, а в честной и достойной борьбе.
P. S. Аналитик кинорынка Сергей Лавров прогнозирует, что «Чернобыль» не отобьет в нашем прокате затраченные на него средства (700 миллионов рублей). Но картину, которая за рубежом будет называться «Чернобыль. Бездна», уже приобрели Китай, Канада, Германия, ряд других стран. А в России после завершения проката, совпавшего с 35-летием Чернобыльской аварии, наверняка будут громкие телевизионные премьеры фильма. Подозреваю, что федеральные каналы будут биться за право первого показа. Так что настоящая жизнь этой неровной, масштабной, амбициозной картины еще только начинается.