Один из совладельцев фирмы Эндрю Мюр писал в 1891 году: "Курс рубля ужасно упал по причине низких цен на зерно и неважных урожаев в течение двух лет. И производство, и оптовая торговля в плохом состоянии. "Мюр и Мерилиз" сворачивают свою оптовую торговлю и собираются целиком перейти на розницу, что гораздо менее рискованно".
Так что если не падение курса рубля - не видать нам ЦУМа как своих ушей.
ТАЙНАЯ КОМНАТА
"Мюр и Мерилиз" (а он был назван, как не трудно догадаться, по именам своих владельцев) открылся в самом центре, на Петровке, напротив Большого театра. И сразу сделался безумно популярным. Журналисты восхищались: "Подобного громадного магазина по внутреннему помещению, равно и по обилию и разнообразию продающихся в нем товаров, положительно нигде нет в России".
Невиданное новшество - здесь выпускали каталог. И Чехов, сидя в Ялте, слал письмо в Москву: "Милая Маша, поскорее скажи Мерилизу, чтобы он выслал мне наложенным платежом барашковую шапку, которая у него в осеннем каталоге называется бадейкой (N 216), каракулевой черной; выбери мягкую, размер 59 сантиметров... Если фуражки-американки (N 213) теплы, то пусть Мерилиз пришлет еще и фуражку".
Другое новшество - особенная комната без окон, освещенная газовыми фонарями. В ней модницы и многочисленные кокетки и кокотки могли опробовать свои новинки.
В 1892 году "Мюр-Мерилиз" вдруг загорелся. Пожар был вскоре ликвидирован, однако ущерб был весьма ощутим. Один из совладельцев сообщал: "Помещение было полностью обеспечено автоматически действующими огнетушителями, и ущерб товарам, думается, проистекал скорее от них и от воды, нежели от огня". Двое пожарных погибли при тушении магазина.
А в 1900 году случился второй пожар. Он был настолько сильным, что в Большом театре сорвался спектакль - зал заполнился едким дымом, и перепуганные зрители разбежались по домам. "Мюр-Мерилиз" на этот раз выгорел полностью. Но не было бы счастья, да несчастье помогло - владельцы приняли решение отгрохать невиданный в России магазин.
АЖНО ШЛЯПА СЛЕТЕЛА
Новый "Мюр-Мерилиз" распахнул свои двери в 1908 году. Но будоражить умы горожан он начал задолго до церемонии открытия. Анастасия Цветаева, сестра поэта Марины Ивановны Цветаевой, позже вспоминала: "Долгое время до его открытия москвичи обходили стройку, все выше поднимавшуюся в небо, увенчанную наконец остротой башенок, засверкавшую стеклами... Как долго еще ждать - ходили, смотрели, покуда стекла не стали аквариумами света, налившегося волшебством предметов... что охватило нас, когда мы вошли туда в первый раз!"
Первым впечатлением, конечно, были двери. Они вращались!
С этими дверями было связано множество конфузов. Их побаивались, как десятилетия спустя деревенские приезжие эскалаторов Московского метро. И побаивались не без оснований:
- Ну подождал, конечно, пока эта хитрая механика остановилась, да и шмыгнул под одну из лопастей. Толкнул вперед стекло, а сам стою, а меня вдруг как что-то огреет по затылку, ажно шляпа слетела. Я нагнулся было подбирать, а меня как что-то шарахнет. Нет, вижу, плохо дело, надо толкаться вперед да не останавливаться.
И возмущались пострадавшие:
- Что это у вас, везде так покупателей ловят? Этаких капканов понаставили, прости Господи!
Второй диковинкой был лифт. И толковали твердолобые купцы:
"Подошел я, было, к лестнице, а тут выскакивает мальчонка, распахивает какую-то дверцу:
- Пожалуйте, - говорит.
- Чего тебе от меня надобно? - спрашиваю.
- А я вас вмиг на третий этаж доставлю.
Посмотрел я на него: такой дохленький, щупленький.
- Что ты, братец, никак с ума спятил? Во мне больше пяти пудов весу.
- Ничего не значит, - говорит, - пожалуйте, - и указывает на какую-то будку.
Перешагнул я через порог, мальчишка за мною, затем запер дверь, нажал какую-то пуговицу и... Господи, твоя воля! Началось сущее вознесение, мчимся по какому-то колодцу кверху, промелькнул этаж, в нем люди, мы дальше, наконец остановились.
Вышел я на волю, а сердце так и стучит. Оглянулся, а мальчишка с аппаратом сквозь землю уходит. Ну и диковинка!"
МУСЯ НЮСЮ ОТРЕЗВЛЯЛА
Особенно сильное впечатление лифт производил на детей. К примеру, на ту же Анастасию Цветаеву (а в то время просто маленькую, впечатлительную Асю):
"Комнатка, светлая, как сам свет, легко, воздушно скользит вверх и вниз, увозя и привозя дам, господинов, детей, проваливаясь в пролеты этажей с бесстрашием колдовства, выныривая из пропасти с неуязвимостью заколдованности... Стоять и смотреть! Без конца! Когда же чья-то рука крепко берет мою руку и мы двигаемся к тому, что зовется "лифт", - мужество покидает меня, и я уже готовлюсь к своему "и-и-и"...
Но поза и лицо Муси (Марины, сестры. - А.М.) отрезвляют меня: она боится, я это отлично вижу, - она такая бледная, как когда ее тошнит, но она немножечко улыбается уголками губ и шагает вперед, к лифту. Ноги ступают как в лодку, упругую на волнах, и, объятые блеском, точно ты в зеркале, мы медленно скользим вверх мимо проплывающих потолков (он потолок и пол сразу)... Мы нагулялись по этажам, по всем отделам - до сытости. Не могли больше глаза принимать в себя вещи, когда нас повели еще раз к лифту. Он ехал вниз. Пол оборвался под нашей ногой, полетел, как во сне, страшным скольжением, в теле сделалась слабость, ступни ошпарило страхом, и я залилась, к стыду и презрению Муси, на весь Мюр и Мерилиз "и-и-и"...
Этот магазин считался самым роскошным в городе. Тут отоваривались господа передовые и со средствами (богачи старорежимные ходили в Верхние торговые ряды). В частности, Михаил Абрамович Морозов здесь совершил покупку "умывальника в уборной", что обошлось ему в 925 рублей.
Как это бывало во всех временах и во всех странах, магазин посещали не только потенциальные покупатели, но и просто любопытные, жаждущие поглазеть на небывалое изобилие и роскошь. Помечтать...
ЧУЖИЕ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ
Сразу же после революции чудесный магазин закрылся. "Громада Мюр и Мерилиза... безмолвно и пусто чернеет своими громадными стеклами," - писал Михаил Булгаков в "Торговом ренессансе". Но в 1922 году открылся вновь, уже как ЦУМ (естественно, о Мюре с Мерилизом даже вспоминать в те времена было небезопасно, не то чтобы вернуть их бывшей собственности старое название).
А с развитием нэпа ЦУМ и вовсе расцвел. Товаров же там было море разливанное.
В 1926 году "Правда" писала: "Недавно посадили людей считать покупателей у входа. И насчитали 31 тысячу за день. Это значит - целый уездный город за день здесь прошел. Миллион за месяц - на 850 продавцов".
Впрочем, сегодня посетителей не слишком много. Из народного универмага с каждодневными, доступными для всех товарами он превратился в дорогой бутик. Здесь больше нет очередей и толкотни. Дух старого ЦУМа уже никогда не вернется.