И Москва, и Улан-Батор, сетуя, что за последнее десятилетие товарооборот между двумя соседними странами с общей границей в 3,5 тысячи километров упал в пять раз, явно демонстрировали желание залатать прорехи и соткать новую ткань двусторонних торгово-экономических отношений, политического диалога, дополненных схожими оценками происходящей геополитической ломки старого миропорядка. Последнее проявилось в скрепленной президентскими подписями Улан-Баторской декларации.
Монголия разделяет обеспокоенность России планами высокотехнологичных военных корпораций США делать свой бизнес на строительстве компонентов национальной системы противоракетной обороны, что неизбежно приведет к пересмотру Договора 1972 года по ПРО, который остается краеугольным камнем стратегического равновесия. Есть взаимное опасение, что и создание "замкнутых блоковых систем ПРО" (подразумевается, видимо, намерение Вашингтона прикрыться антиракетным "зонтиком" в Северо-Восточной Азии) вызовет дестабилизацию в этом регионе.
Воспользовавшись как трибуной своей поездкой в Монголию, Владимир Путин обнародовал разоруженческую инициативу - не останавливаться на согласованном договоре СНВ-2, предполагающем сокращение ядерных арсеналов России и Соединенных Штатов до 3 тысяч боеголовок, а пойти еще дальше: довести потенциал каждой из сторон до 1500 боеголовок и затем договориться о еще более радикальном уничтожении оружия массового поражения. Президент выразил пожелание, чтобы сенат США взял пример с Федерального Собрания России и завершил ратификацию Договора СНВ-2 и договоренностей по проблеме ПРО.
Одновременно из уст главкома РВСН Владимира Яковлева прозвучало "рационализаторское предложение" - увязать уровень наступательных вооружений с уровнем разрешенных к развертыванию оборонительных. По принципу "сообщающихся сосудов" - если где прибавится, скажем, оборонительных видов вооружений, то столько же должно и убавиться наступательных. Принцип увязки, излюбленный у американских политиков, открывает неожиданную перспективу для компромисса вокруг развертывания будущей администрацией США национальной ПРО.
"Эти заявления - явная попытка российского руководства перехватить инициативу, искусный дипломатический шаг, предпринятый с учетом неясности результатов президентских выборов в США", - полагает обозреватель Би-би-си. Однако речь идет, надо понимать, не столько о выигрышном дипломатическом ходе Кремля, сколько о продолжении "нового курса" Путина в области обороны.
Если принять мнение британского аналитика, назвавшего предложение Путина "искусным дипломатическим шагом", то вторым шагом имеет право именоваться само наше возвращение в Монголию - это первый официальный визит высокого гостя из Москвы за последние 26 лет. Мотивы многоплановы.
Особый раздел Улан-Баторской декларации, как и ожидалось, посвящен "либерализации и расширению взаимной торговли" (что предполагает установление льготных железнодорожных тарифов и таможенных пошлин), совместным проектам в топливной сфере, включая сооружение магистральных газо- и нефтепроводов, а также линий электропередачи, оптимальному использованию Транссибирской магистрали и Монгольской железной дороги, модернизации крупнейших совместных российско-монгольских предприятий "Эрдэнэт", "Монголросцветмет" и "УБЖД". Пока речь не идет о судьбе монгольского долга России, исчисляемого примерно в 20 млрд. долларов. Но "возможны варианты" в рамках активизации в целом двусторонних связей - не случайно президент Багабанди призвал российских предпринимателей активно инвестировать в монгольскую экономику.
Помимо материально-денежных соображений, у Москвы есть и другие. Это и геополитические расчеты на восстановление ограниченного, но все же сплоченного некогда контингента союзников, растерянных за последние десять лет. Символично, что знаковые фразы, произнесенные президентом в Улан-Баторе, касались глобализации, ее "темной стороны", - она увеличивает разрыв между богатыми и бедными странами, навязывая последним не свойственные им модели развития. Присутствует интерес и к региональному взаимодействию. По словам Путина, "в последние годы в российской внешней политике произошел решительный поворот в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Преемственность этой линии будет сохранена".