«Ваше благородие, госпожа победа, значит, моя песенка до конца не спета…» — пел он в роли таможенника Верещагина в фильме «Белое солнце пустыни». Как пел — так и жил. Победой и каждодневным подвигом в борьбе с тяжелой и неизлечимой болезнью стала вся судьба Павла Луспекаева. 55 лет назад, в 1956 году, он пришел в кинематограф — сыграл в приключенческом фильме «Тайна двух океанов».
Вот что рассказал
Луспекаев и Годовиков познакомились в
Для других актеров, которые близко знали Луспекаева, он тоже был «просто дядей Пашей». В «Белом солнце..." связь между актером и его героем — русским таможенником была настолько сильной, что вся съемочная группа начала называть Верещагина Паша (Павел), хотя по сценарию его звали Александр.
Ему всю жизнь не везло и с ногами, и с руками. Он с юношеских лет страдал болезнью сосудов ног, но не признавался в этом даже преподавательнице танцев, которая предъявляла к нему те же требования, что и ко всем. В
Неизлечимый недуг мучил его, отнимая — операция за операцией — сначала пальцы на ногах, потом отмирающие ступни.
В конце концов ему ампутировали стопы обеих ног. После этого Луспекаева стали нестерпимо мучить фантомные боли. Он начал принимать сильнодействующий болеутоляющий наркотик — пантопон. А потом долго, напрягая всю силу воли, избавлялся от наркозависимости.
Его спасла жажда работы. Он понимал, что уколы снимают боль, но при этом разрушают его. И перестал колоться. Жена Инна носила ему с базара мешки с семечками. Он сидел
Вот что рассказал об этом периоде его жизни актер Олег Басилашвили: «Паша, запертый болезнью в своей квартире, чувствовал, что постепенно превращается в наркомана. Но не хотел умирать, а наоборот, страстно желал вернуться в театр. Уже после ампутации ступней он сказал мне: „Знаешь, я иногда вижу, что стою на сцене. Занавес еще закрыт. А там, по ту сторону, шуршит, шумит зрительный зал. И вот наконец последний звонок. Колечки на занавесе начинают расходиться, стукаясь друг о друга. Я чувствую это так ярко, словно все происходит на самом деле. И я все равно туда вернусь!“ И на этих культяшках — без ступней — начал плясать по полу, демонстрируя мне, а прежде всего себе, что еще встанет на протезы и продолжит работу».
После ампутации ему сделали специальные ортопедические башмаки: на них надевался носок, а сверху уже обычная обувь. Но на съемках «Белого солнца…» его жене все равно приходилось носить с собой маленький складной стул: Луспекаев был вынужден присаживаться и отдыхать через каждые 20 шагов. Владимир Мотыль позже сказал: «Работа Луспекаева в фильме „Белое солнце пустыни“ была настоящим подвигом, победой человеческого духа над безвыходными
Как Луспекаев с такой тяжелой болезнью попал на эти съемки? Сам Мотыль объяснил это так: лето
В итоге ему пришлось немало вышагивать на протезах по зыбучим пескам. Кроме того, надо было работать на качающемся корабле, где палуба постоянно уходит
Мотыль, щадя актера, хотел сделать его роль статичной, свести набор движений к минимуму. Но Луспекаев не подчинялся и играл сам, без дублера. Иногда по много дублей подряд, как, например, в знаменитой сцене на баркасе, где он сбрасывает людей Абдуллы за борт со словами «Помойтесь, ребята!» Только в одном кадре его заменил каскадер — там, где мелькают его ноги, которыми он бил бандитов. Даже кровь на лице в этом эпизоде у него настоящая: незадолго до того актер подрался в пивной с местными жителями и явился на съемки с ножевой раной на лице.
«Белое солнце…» принесло ему всенародную любовь и славу. Но чаще звать в кино его не стали — режиссеры опасались, что по состоянию здоровья актер не сможет довести работу до конца. А он, по воспоминаниям коллег, «переживал страшно» и мечтал о роли генерала Чарноты в фильме «Бег». Но вместо него утвердили Михаила Ульянова. Луспекаев в отчаянии звонил друзьям: «Почему меня забраковали? Скажите им, что только я смогу ходить по Парижу в кальсонах!»
Он был душой любой компании и, как сказали бы сейчас, обладал харизмой. Болезнь не ожесточила его и не заставила замкнуться в себе. Наоборот, он всегда находил того, кому хуже, чем ему самому, и старался помочь. И ему отвечали тем же. Ему действительно повезло в любви: не только в личной, но и в народной.
Он умер от разрыва аорты в московской гостинице «Минск» в 1970 году — в год выхода на экраны «Белого солнца пустыни», не дожив трех дней до своего