- То, что обращение к классике позволяет по-новому взглянуть на современность, - мысль далеко не новая. Классическая литература очень точно показывает, где мы сегодня и с чем. И затевая этот фильм, я, разумеется, тоже думал об этом. Но как подступиться к "Мертвым душам", имея в виду многочасовую картину? Ведь у Гоголя там практически ничего не происходит. Все эти бесконечные разговоры о том, что давайте по копеечке, по две, по пятнадцать, а по два рубля можно? Есть бесконечное повторение, когда некая ситуация разыгрывается снова и снова. Не случайно Гоголь называл это произведение поэмой. Для него важно было то, какими словами все описано и как эти слова складываются в предложения. А сюжет там вообще не имеет значения. Его вроде бы и нет. А мне для фильма было необходимо какое-то движение. И мне пришла в голову идея: сделать кино в форме расследования и собрать в него всех гоголевских персонажей: и Хлестакова, и Городничего, и Вия, и многих других. И тогда получилась бы картина об эдакой как бы гоголевской России, в которой наверху - воровская причудливая власть, посередине - авантюристы Хлестаковы и простаки Акакии Акакиевичи, а внизу - "мертвые души" и вии. И тогда стало бы видно, что и сегодня мы имеем то же, что имели более полторы сотни лет назад. И вот с этой безумной идеей я пришел к Юрию Арабову. Он знаток Гоголя, много им занимался, писал о нем книги. И, откровенно говоря, я боялся, что он поросту укажет мне на дверь. А Юрий, напротив, оказался гораздо более радикальным, чем я, и в своих фантазиях пошел значительно дальше. Конечно, мы с Арабовым достаточно рисковали, составляя такой странный коллаж из произведений Гоголя. Но, мне кажется, в результате получилась картина на грани настоящей культуры, тонкой стилизации, хулиганства и юмора. Это некоторая игра, в которую мы пригласили поиграть зрителя в надежде, что ему от этой игры будет смешно.
Я прекрасно знаю, что многие считают столь вольное обращение с классикой недопустимым. Но мы с Арабовым все же исходили из того, что классика - это не забальзамированный труп. И если она жива, то и обращаться с ней надо как с живым организмом. По ней можно ставить оперетты, ее можно петь и танцевать. Именно смешав персонажи из разных произведений Гоголя, мы увидели, что все его ситуации дико актуальны, характеры современны, а рассуждения о России так попадают в сегодняшний день, что даже не по себе становится. Невольно задаешь себе вопрос, а может ли страна на этой территории, как бы она ни называлась - империей, союзной республикой или федерацией, - измениться в принципе? Ведь уже 200-300 лет все в России крутится вокруг одних и тех же проблем. И она никак не может с ними определиться. Возможно, Гоголь потому и уехал в Рим, что осознал эту безысходность и испугался ее. Ведь и в его времена тоже происходили какие-то вечные наши перемены. И Гоголь мог увидеть, например, что собою на самом деле представляет этот русский капитализм, русская образованность, видимость европейского мира, который на самом деле является чистой имитацией. И мертвые души - это часть этой имитации. Вроде бы осуществляется бизнес, кто-то продает, кто-то покупает. Но ведь люди, которых продают, по идее должны обрабатывать землю, но они не могут этого делать, потому что мертвы. Это всего лишь имена на бумажках, которые ты закладываешь в банк. Гоголь пропускал все это через себя. Он писал из Рима о своих страхах, ему казалось, что логически выйти из сложившегося положения нельзя. Он призывал любить людей, любить государя, верить ему. Но он никогда не призывал обратиться к разуму. И это тоже так характерно для нас...