Знаменитый ученый и телеведущий отличался отличным чувством юмора
Еще давно, когда мы только выруливали из Страны Советов в капитализм, я пришла брать интервью у Сергея Петровича Капицы. Не ожидала, что он столь высок и прям, так вытянут по оси ОZ, о чем ему с журналистской непосредственностью и сообщила. Априори чопорный, с глазу на глаз он оказался человеком чрезвычайно юморным...
Когда спросила его про инцидент с нападением на него в коридоре МФТИ, он сначала удивленно вскинул было свои косматые брови — дело-то давнее, но потом сказал, вдруг развеселившись: «Я отчитал свою лекцию, шел к себе в кабинет. Вдруг чувствую — сильный хлопок сзади, как будто кто-то резко дал мне в ухо. Обернулся — и получил второй удар по голове. Вижу: человек, у него в руках топор: Дальше почти не помню, очнулся — лежу на нем, и топор уже у меня в руках. Мне потом в Боткинской наложили 17 швов, плюс я потерял полтора литра крови».
«Больно было?»
Сергей Петрович рассмеялся: «Как в грузинском анекдоте, когда этот вопрос задали некому Гоги. А тот удивляется: а чему там болеть? Там же кост!».
Поразил его рассказ о внуках, как на даче внук нечаянно оттяпал палец (топор, похоже, преследовал его по жизни) своей сестренке. Как они втроем этот палец искали, нашли, положили в банку и поехали в больницу и как пятилетняя его внучка все это время терпела, мужественно переносила боль. И как там, в загородной больнице, ей пришили этот палец обратно! Какое присутствие духа демонстрируют все члены этого семейства, думала я.
Начало перестройки — это начало отъездов «туда», за бугор. Было это еще в новинку, но уже не могло не тревожить. Сергей Петрович, сам внук одного академика (Крылова) и сын другого, и вообще родился в Кембридже, где в ту пору Петр Леонидович работал у самого Резерфорда и был его любимым учеником, сказал, что ученые должны ездить, общаться с коллегами, работать и в других странах. Главное, чтоб не рухнула научная школа. Наши физики всюду востребованы, и потому, если здесь условий для работы не создать, они, конечно же, будут уезжать. И ему ли, полжизни преподававшему в МФТИ, было не знать, как вьются вокруг самых толковых физтеховцев зарубежные селекционеры, соблазняя их именными стипендиями и радужной перспективой? Ему ли не знать, как иные коллеги за участие в международных грантах занимаются той же селекцией, из года в год поставляя за океан лучшие молодые мозги страны? Но ему, большому ученому и крупнейшему отечественному популяризатору науки, человеку подлинного патриотизма, было кристально ясно и другое: жизнь дается каждому всего один раз, и надо прожить ее так, чтобы не было мучительно больно от своей нереализованности. И придумав без малого 40 лет назад, еще в совсем другой стране, свое «Очевидное — невероятное», которое в иные периоды новейшей нашей истории вообще было единственным окном в науку для «юноши, обдумывающего житье», он стойко, всем своим немалым влиянием держал эту передачу на плаву. Считал самым главным, чтобы люди, от природы склонные к занятиям наукой, имели возможность определиться, найти свое призвание и реализовать свой потенциал.
Сказать, что мы потеряли Учителя, — все равно что не сказать ничего.