Если едем поездом и видим за окном очередную станцию, то нетерпеливо ищем табличку с ее названием. И пусть за окном потемки, и мы очнулись спросонья, но непременно спросим вслух или про себя: "Какая там станция?.." Ну, казалось бы, что за важность - какая, ведь не наша... А вот важно отчего-то, и глаза, найдя долгожданное название, торопятся разглядеть подробности в дождевой мороси.
Хорошо в белые июньские ночи - тогда хоть вовсе не спи. Жалко тратить время на сон, когда за окном все преподносится тебе на ладони -только гляди и радуйся. Вон подушки сушатся на лавках, разморенно дремлет рядом старушка, голенастая девочка идет по насыпи и грызет яблоко...
Мы невольно сопрягаем название станции с тем, как она выглядит. "Ага, вот она какая..." И хотя разглядели-то мы всего ничего: зябкую фигурку дежурной по станции, выскочившей на крыльцо с фонарем, мокрый забор с нахохлившимся воробьем. Но все это мы прихватываем с собой и помним, и радуемся потом, когда услышим вдруг имя той станции.
В России у многих станций, пристаней и деревень - и правда, не названия, а имена. Вспомним дальневосточную станцию Ерофей Павлович. Имя, отчество, да какие! Ясно видишь этого Ерофея Палыча - хитроватого, с рыжеватой бородкой и напускной важностью в лице, столь свойственной вологодским мужикам. А что он вологодский, то доподлинно установлено.
А еще есть полустанок Валя. Кажется, в Ленинградской области. Сергей Орлов о нем стихи написал:
Легким именем девичьим
Валя
Почему-то станцию назвали.
Желтый домик, огород
с капустой,
Поезд не стоит и двух минут,
На путях туманно, тихо,
пусто...
Где ты, Валя, проживаешь тут?
Но знал этот полустанок и горькие дни. Здесь в сорок первом году фашисты разбомбили два эшелона - один с ранеными, другой с детьми и женщинами. Среди последних был мальчик Витя с мамой и братом. Чудом они остались живы, а когда Витя вырос и стал известным писателем Виктором Конецким, то написал об этом дне и о полустанке Валя в своей мемуарной книге.
А на Волге есть пристань, о которой написал поэт Владимир Корнилов:
Пристань называлась -
Сероглазка.
Видимо, влюбился человек,
И пошла о той любви огласка
По реке великой вниз
и вверх...
А еще есть письма. Разглядывать штемпели на них иногда не менее интересно, чем смотреть в вагонное окно. Вот лежит у меня на столе письмо из села Песчаные Ковали. Давно прочитал я письмо, давно ответил на него, а вот не убираю, почему-то хочется, чтобы оно было перед глазами. Никогда не был в Песчаных Ковалях, но о чем-то догадываюсь. Ну не может не быть красивым село с таким названием. И люди там живут непременно красивые.