- Вы создавали театр "Эксперимент" как "мастерскую разных жанров". Насколько оправдала себя эта идея?
- Оправдала в полной мере! Возможность проявить себя у нас получают мастера драматического и циркового искусства, оперы и оперетты, пантомимы и бардовской песни. До нас подобного "синтетического" коллектива в стране не было. Исполнители приходят к нам творчески не-ординарные, как, например, тот же Вячеслав Полунин. Именно в нашем "Эксперименте" он впервые заявил о себе. Тогда я помог ему поставить спектакль "Лицедеи", который пользовался большим успехом у зрителей, а позже это название ребята "перенесли" на свой коллектив.
- Сейчас, став европейской знаменитостью, Полунин вспоминает о вас?
- Очень рад тому, что Слава стал лауреатом многих престижных премий, обрел популярность. Меня он не забывает. Бывая в Петербурге с гастролями, всегда приглашает на свои шоу. Другое дело, что жанр пантомимы, с которого он начинал, им же, к сожалению, и убит. Ведь то, что делает на сцене Полунин нельзя назвать пантомимой в прямом смысле слова. Лучшие его сценки - текстовые, со словами, вспомните: "Асисяй", "Льзя - Нельзя"... Именно в "Эксперименте" впервые вышел на сцену и композитор Григорий Гладков. Был у нас такой спектакль "Я очень смешной". Гладков исполнял в нем роль барда, то есть, в сущности, самого себя. Пел свои песни, аккомпанировал артистам. Признание зрителей получил практически сразу. С первых же представлений было видно - талантливый человек. По природе он максималист, сразу задал себе в творчестве высокую планку, что позволило ему довольно быстро "покорить" Москву. По его стопам пошла и другая наша "воспитанница" композитор Лора Квинт... А вообще-то театра "Эксперимент" могло и не быть, если бы не помощь Аркадия Райкина.
- Но когда вы создавали театр, Аркадий Исаакович уже был человеком весьма преклонных лет...
- Дай Бог, чтобы все были такими энергичными и жизнедеятельными, как он в свои преклонные года! Райкин пробил стену недоверия к нам в Министерстве культуры, благодаря ему нас утвердили как государственный театр. Помог и с кадрами, передав "Эксперименту" тех из своих сотрудников, кто не смог переехать вслед за ним в Москву. Приезжал на наши спектакли, высказывал свои замечания.
- А почему своего брата Леонида вы не пригласили в "Зазеркалье"? Быть может, тем самым спасли бы его от преждевременной смерти.
- Я предлагал Ленечке работать у нас, но он не пошел. Брат очень любил свой МХАТ. Практически вся его творческая жизнь связана с этим коллективом: учился в школе-студии МХАТа, преподавал в ней, будучи уже известным актером, играл на этой сцене лучшие свои роли. Но в последние годы его, к сожалению, мало занимали в спектаклях, из-за этого, по-моему, и до срока умер.
- Говорили, что он слишком любил выпить, так сказать, не выдержал испытания славой, обрушившейся на него после фильмов о солдате Бровкине?
- Не Бровкин его прославил, а самая первая картина - "Школа мужества". Ее снял, дебютировавший в кино Владимир Басов. Увидел Ленечку в студенческом спектакле школы-студии и предложил главную роль. До театрального института мой брат успел поучиться на юридическом факультете Ленинградского государственного университета. В те годы в ЛГУ была замечательная театральная студия, и брат занимался в ней. В спектакле "Ревизор" сыграл Бобчинского, Хлестаковым был в той постановке Игорь Горбачев. Из этой студии "родом" и Сергей Юрский, Иван Краско...
- Ваши родители имели отношение к искусству?
- Мама была врачом, папа - инженером. Театр, музыку они любили и приветствовали наше увлечение сценой. Нам с братом очень повезло со школой. В нашей средней 239-й театральный кружок вела прекрасная актриса БДТ Мария Александровна Призван-Соколова. Не увлечься театром было просто невозможно! Между прочим, именно эту школу окончили Алиса Фрейндлих, Ольга Волкова, Константин Райкин. Я моложе брата на семь лет. Когда готовился поступать в театральный институт, он был уже известным актером. Поехал к нему в Школу-студию МХАТа. Мы ведь с Ленечкой очень разные. Он в отца - круглолиц, обаятелен, великолепный рассказчик. Я похож на маму, более сдержан в эмоциях, более независим. Естественно, приемная комиссия сравнивала нас. И сравнение оказалось не в мою пользу. После "московского провала" я вернулся в Ленинград, окончил театральный институт и стал работать самостоятельно. Для меня диктат режиссера по отношению к актеру недопустим. Из-за этого постоянно отказываюсь сниматься в кино. А брату профессия актера очень нравилась. Играть на сцене, сниматься в кино, общаться со зрителями готов был всегда, без скидок на усталость и плохое самочувствие. Он еще со времен блокады страдал от язвы желудка. Кто-то из докторов посоветовал лечить ее спиртом. Леня с присущим ему максимализмом взялся за "лечение". Язва действительно зарубцевалась, но появилась, увы, привычка к спиртному. В театре в какой-то момент перестали давать новые роли, а в кино предлагали одно и тоже, все образы, схожие с Бровкиным. За границу его не выпускали...
- Почему? Разве он был "неблагонадежным"?
- Я прежде никому не рассказывал, но теперь, наверное, скрывать незачем. Когда брат учился в ЛГУ, его активно "обрабатывали" "органы" - предлагали стать разведчиком. И Леня серьезно над этим предложением думал. В конце концов страсть к лицедейству победила, он "пошел в артисты". Не исключаю, что потом ему за его отказ мстили. К тому же Леня любил и умел рассказывать анекдоты, в том числе политические, "сыпал" ими на каждой творческой встрече, при переполненной аудитории. Он был щедрым человеком, никому не мог отказать в помощи, да и не хотел. Я уверен, что его можно было спасти (умер-то, едва перешагнув 50-летний рубеж), если бы чувствовал он себя востребованным.
- Можно сказать, что в "Бровкине" он сыграл самого себя?
- Да, верно. Был таким же открытым и в чем-то наивным человеком, бессребреником. Его счастье и беда - этот фильм. Счастье потому, что снялся в хорошем кино, став популярным. Беда - обрек тем самым себя на типаж. Сыграл, как говорят кинематографисты, своего Чапаева.
- У него были дети?
- От второго брака с актрисой Джемой Осмаловской - сын Алексей, теперь он программист, недавно у него родилась дочка. Так что род Леонида Харитонова продолжается. Жив и мой театр "Эксперимент". Мы, хотя и не имеем сейчас своей постоянной площадки, ставим спектакли, играем там, куда нас приглашают. В коллективе у нас есть очень талантливые молодые актеры, и вы еще, надеюсь, услышите о них.