Выдающийся польский режиссер Анджей Вайда давно не был в Москве. Его у нас успели даже немного
Выдающийся польский режиссер Анджей Вайда давно не был в Москве. Его у нас успели даже немного подзабыть. Между тем это одно из самых почитаемых и честных имен в киноискусстве. Его фильмы "Канал", "Пепел и алмаз", "Земля обетованная", "Дантон", "Березняк", "Все на продажу", "Барышни из Вилько", "Человек из мрамора" и "Человек из железа" давно стали высокой классикой мирового кино. Не случайно Вайда первым из режиссеров Восточной Европы получил "Оскар" за творческий вклад в искусство. Но увенчанный всевозможными регалиями 77-летний мастер не привык отдыхать, почивать на лаврах. Он привез в Москву свою ретроспективу из 26 фильмов (а всего снял 40 лент) и в скором времени думает запускаться с новым кинопроектом.
- О чем ваша будущая картина?
- Готовлюсь снимать фильм о трагедии Катыни. Само это событие - одно из трагичнейших во всей второй мировой войне. Но - странное дело - нет ни одного рассказа, ни одной повести, ни одного романа об этой пронзительной трагедии. Словом, нет ничего, кроме документов, что могло бы лечь в основу фильма. На самом деле, это тема для большого и очень смелого писателя. К таковым я отношу Владзимежа Одоевского, с которым мы сейчас работаем над сценарием. Я рад, что этот проект готово поддержать Российское министерство культуры. Но до начала съемок фильма еще не близко...
- В последнее время вы все больше снимаете о польской истории. В частности, с триумфом прошел в мире ваш фильм "Пан Тадеуш" - экранизация польской классики. А тема современной Польши вас не увлекает?
- Современная действительность мне очень интересна. Извините, но я сам часть этой действительности. Мы боролись за новую Польшу, я заседал несколько лет в польском парламенте, так что несу часть ответственности за то, что происходит в моей стране. Другое дело, что от многих иллюзий, которым я был подвержен в эпоху "Солидарности", да и позже, сегодня приходится отказываться. Но от этого современная польская реальность не перестает быть менее интересной. Надо только подождать, чтобы процессы, которые происходят в стране, устоялись, отлились в какие-то законченные формы - тогда можно будет подумать о фильме на современную тему.
- Вы снимали кино не только в Польше, но и в Германии, Франции, даже Японии. А вот в Америке, в вожделенном Голливуде, насколько я помню, вам работать не довелось. Не звали? Или вы отказывались от заманчивых приглашений, считая себя польским, европейским режиссером?
- Чтобы снять американскую картину, надо быть американцем. Или хотя бы, как Милош Форман, десять лет прожить в Америке, чтобы начать думать о съемках "Полета над гнездом кукушки". Когда мне было 29 лет, я поставил фильм "Пепел и алмаз", и меня сразу обозвали "старым классиком польского кино". Вот так: в тридцать лет я стал классиком. А в Америке мне и в 50, и в 60 пришлось бы все начинать заново. Зачем это нужно?
- Вы сняли несколько фильмов по русской классике - в основном это ваш любимый Достоевский. А вот к Чехову, Толстому вы почему-то не обращались...
- Я очень люблю смотреть Чехова на сцене. Может, это оберегало меня от самонадеянных попыток поставить Чехова в кино. Льва Толстого я тоже не отважился бы подвергнуть экранизации - мне такая мысль ни разу даже в голову не пришла. Толстой - это глыба, как говорил ваш основоположник. Слишком большая глыба. А вот Достоевский - "мой" автор. Я его хорошо чувствую, понимаю. Достоевский - не просто художник слова, он идеолог, философ, пророк, на съемочной площадке я думаю, как мне кажется, в одном с ним "температурном режиме".
- И последний вопрос: есть ли у вас время следить за мировым кино? Кто из современных режиссеров взволновал вас, может быть, заставил позавидовать белой завистью?
- Одно из последних моих художественных потрясений - это кинематограф Александра Сокурова. Я смотрел многие его картины. "Русский ковчег" - это просто потрясающий фильм. Нужен великий талант, чтобы создать такое оригинальное, сильное и стильное кинополотно. Я с большой радостью и гордостью вручил Сокурову приз Свободы на последнем Берлинском фестивале. Огромное впечатление также произвели на меня его ленты "Молох", "Телец". Пока у вас есть такие режиссеры, кино в России будет живо.