Корреспондент «Труда» вспоминает о последней встрече с Андреем Яковлевичем Эшпаем
В Москву наконец-то явился снег. Иду по запорошенной тропинке — и в памяти всплывают давно знакомая мелодия и слова: «А снег идет, а снег идет, и все вокруг чего-то ждет...» Странно, но эта музыка вот уж много лет возвращается ко мне всякий раз в пору первого снега.
На днях ушел из жизни замечательный композитор, создатель девяти симфоний, двух концертов для фортепиано с оркестром, четырех — для скрипки, музыки для 55 кинофильмов и множества песен, моментально становившихся хитами в те строгие времена, когда и слова-то такого в помине не было. Андрей Яковлевич Эшпай, автор одной из самых пронзительных песен о войне — «Сережка с Малой Бронной». Вообще-то она называлась «Москвичи», но так ее, по одной песенной строчке, запомнили в народе.
А мне вспоминается май 2014 года, когда по заданию «Труда» я пришел поздравить с Днем Победы любимого народом композитора и бывшего бойца взвода разведки 3-й ударной армии, штурмовавшей весной 45-го Рейхстаг. Эшпай рассказывал, как с первых дней войны рвался на фронт, а в военкомате ему давали от ворот поворот, потому что парню едва исполнилось 16 лет. И тогда он в отчаянии писал письма вождю: «Дорогой тов. Сталин, прошу зачислить меня в ряды Красной армии...» Но из Кремля ничего не ответили.
«Товарищ Сталин, видимо, был сильно занят, а потому мне пришлось ждать повестки целых полтора года, — улыбался Андрей Яковлевич. — Наверное, где-то в архивах пылятся десятки тысяч таких же телеграмм и писем от мальчишек той поры...»
Зашла у нас беседа и о песнях, написанных давным-давно, но до сих пор переходящих из поколения в поколение, живущих в народной памяти, в застольях, где что попало не споют. «Мы с тобой два берега» на слова другого фронтовика, Григория Поженяна, все тот же «А снег идет»... И, конечно же, о «Сережке с Малой Бронной», слова к которой написал еще один поэт-фронтовик — Евгений Винокуров. Я спросил Андрея Яковлевича, правда ли, что в создании «Сережки» огромную роль сыграл певец и актер Марк Бернес. Вместо ответа Андрей Яковлевич сел к роялю. И вдруг зазвучала мелодия песни «Темная ночь» Никиты Богословского из фильма «Два бойца».
«Все мои знакомые много раз смотрели тот замечательный фильм, — говорил Андрей Яковлевич, тихо перебирая клавиши. — Люди тогда ходили на Бернеса и Андреева. И во многом их мужественное обаяние подчеркивалось прекрасной музыкой в том кино. Я знал, что режиссеру Лукову очень нужна была именно такая пронзительная песня, и Богословскому мелодия великолепно удалась. Мы с Бернесом были близко знакомы — он был немного старше, но меня очень уважал как фронтовика. Я тогда жил в полуподвальной комнате, куда приятели запросто могли забраться через окно. Однажды слышу, как Марк еще с улицы кричит: «Марийцы здесь?» Бернес знал, что мы с отцом родом из Марий Эл. «Здесь, — говорю, — давай заходи». А он мне с порога: «Для тебя есть работа. Женя Винокуров написал чудные стихи. Нужна музыка!»
Андрей Яковлевич перешел к исполнению мелодии своей песни. А когда прозвучал последний аккорд, композитор признался, что эту музыку сочинил на одном дыхании. Стихи Винокурова без промаха попадали в сердце фронтовика. Это не фраза. Два боевых товарища Эшпая погибли в Берлине за два дня до окончания войны. Он был рядом, но остался жив. Эта песня для композитора была данью памяти ушедшим друзьям. Впрочем, не только она. Эшпай в том памятном разговоре стал вспоминать, как писал музыку к фильму «Жажда» — трагической кинокартине о войне, об обороне Одессы. В той ленте погибают почти все герои, и в душе зрителя потом долго звучит щемящая мелодия, вместившая и печаль, и надежды, и боль...
«Музыка для меня остается самой большой загадкой, — признавался Андрей Яковлевич. — В каждой мелодии присутствуют одни и те же семь нот. Но иногда получается их так расставить, что звуки ложатся на душу и остаются там надолго. А почему так получается, никто толком объяснить не может. Говорят, вдохновение. А откуда оно-то берется?»
У Андрея Яковлевича Эшпая как раз с вдохновением отношения сложились самые доверительные. Он ушел от нас, но песни остались. Они легли на душу и стали частью нашей жизни, напоминая о том, о чем не следует забывать никогда.