Обозреватель «Труда» поговорил на анапском фестивале «Киношок» с этой яркой, харизматичной актрисой о новом фильме
Екатеринбургский драматург и режиссер Василий Сигарев, автор популярных пьес и постановщик нашумевших фильмов «Волчок» и «Жить», заканчивает работу над комедией, которую планирует показать в новогодние каникулы. Сюжет картины держится пока в секрете. Встретив в Анапе на фестивале «Киношок» жену и музу режиссера Яну Троянову, наш обозреватель не мог упустить возможность поговорить с этой яркой, самобытной актрисой о новом фильме. И не только...
— Яна, обычно вы ездите на фестивали вдвоем. Судя по тому, что Сигарева нет рядом с вами, он ударными темпами завершает картину...
— Ну да, наносит, так сказать, последние штрихи на полотно. Фильм под названием «Страна Оз» практически готов. Покажем его, скорее всего, в зимние каникулы, сразу после новогоднего угара. Не знаю, оправдаем ли всеобщие ожидания. Сигарев определил стиль фильма как анти-«Елки». Это будет не благостная развлекательная комедия, а по-своему радикальное, провокативное кино. Не случайно от участия в съемках отказались некоторые известные актеры. Мол, как можно участвовать в таком балагане. Но истинно смелые актеры — среди них Инна Чурикова, Александр Баширов, Гоша Куценко, Алиса Хазанова, Дарья Екамасова — с удовольствием поучаствовали в этом необычном фильме.
— Вы, разумеется, в нем снялись?
— Разумеется, снялась. Изначально, правда, планировалось, что я не буду принимать активное участие в этом проекте. Мне была отведена всего одна сцена. Но в процессе написания сценария у Васи вылезла для меня жирная главная роль. Я думаю, он сам не властен над этим. Сигарев всегда честно признается: я не пишу, я записываю. Герои сами к нему приходят, между собой общаются. В результате этого общения в фильме теперь две главные роли. Одну исполняет Андрей Ильенков, соавтор сценария, известный уральский писатель, можно сказать, это его камео. Еще в фильме в небольшой роли снялся Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга, это тоже камео. Ну, а моя роль — не камео. Я играю наивную провинциалку, которая приезжает в большой город в поисках своей мечты. Что-то такое новенькое у меня в этой работе появилось и проявилось. Договариваясь со мной об интервью, вы признались, что побаиваетесь меня, чем, кстати, к себе расположили. Я и правда бываю подчас резкой, взрывной. Так вот, в фильме я играю свою противоположность — человека, который всего и всех боится, который не умеет сказать «нет». Это ведь совсем не в моем характере. Друг нашей семьи, замечательный режиссер Борис Хлебников считал утверждение меня на эту роль заведомым провалом. Но, посмотрев черновой вариант фильма, сказал, что я его сполна убедила. Более того, что только я и могла это сыграть.
— Яна, понятно, что вы любимая актриса Сигарева, однако он снимает раз в два-три года. Но вы же не можете появляться на экране с такими длинными интервалами. Скажите, у вас есть предложения от других режиссеров, вас рвут на части, зовут в Москву?
— У меня хватает предложений, их даже больше чем надо. Потому что я человек, во-первых, ленивый, во-вторых, избирательный. Я могу спокойно сидеть и два года ждать подходящий материал. Не обязательно от Сигарева. Я, кстати, никогда не знаю, что он напишет. И уж точно никогда ему ничего не заказываю. Более того, я время от времени говорю ему: ой, это роль не для меня, давай попробуем найти другую актрису. Я страшно боюсь его подвести и потому в какой-то момент начинаю потихоньку отползать назад. Но в итоге все равно снимаюсь я. И это правильно. Потому что Вася, оказывается, лучше знает меня, чем я себя сама.
Если приходят сценарии от других режиссеров, в которых меня ничего, скажем так, не инфицирует, не заражает, в которых я не «отзеркаливаю», — я не берусь за материал. Это не мои роли, это роли других актрис. И да, приходится опять сидеть и ждать. Иногда это надоедает. Но чаще мне не хватает времени отдохнуть, отойти от предыдущей работы. Съемки у Сигарева закончились уже полгода назад. И мне в ближайшее время надо решиться на одну серьезную роль, на сей раз не у Васи. Но я не уверена, что готова, наполнена для новой работы. А вкалывать в ежедневном режиме, скакать с сериала на сериал — это не по мне. Я начну тогда лабать одно и тоже. Зачем? Когда у меня есть возможность, которую мне обеспечил Вася, посидеть и подождать «свое».
— Мне кажется, вы уже переросли Екатеринбург...
— Ну да, в моем родном городе лично для меня нулевая перспектива. «Коляда-театр» — единственная в городе сценическая площадка, которая достойна обсуждения и даже восхищения. Там ставятся хорошие спектакли, там кипит жизнь. Но поскольку я работала в «Коляда-театре» и из него ушла, то я больше не рассматриваю его как объект приложения своих сил. Я не знаю, что должно случиться, чтобы я пришла и сказала Коляде: «Слушай, возьми меня обратно». Это этап мною пройденный и этап где-то даже негативный.
— Припоминаю, вы, кажется, громко ушли из театра...
— Ну да, я люблю поскандалить. И у меня это получается. Вообще-то я человек до противности правильный. Когда вижу явную несправедливость, я начинаю заступаться даже за незнакомого человека. Не буду вдаваться в излишние подробности, но у Коляды и Сигарева энное количество лет назад случился конфликт. Коляда, по моему разумению, был неправ. Я активно встала на сторону Сигарева, и Коляда был мною послан.
— Двум таким «медведям», как Сигарев и Коляда, не тесно в Екатеринбурге?
— А мы не пересекаемся. Тесно Коляде и Сигареву было в одном театре, из-за этого мы с Васей и ушли. По большому счету в Екатеринбурге в творческом плане ничего активного не происходит. Есть один кинотеатр, который время от времени хорошее авторское кино показывает и проводит фестивали. И есть площадка театральная у Коляды. И это все. Чего им тесниться? Сигарев в случае чего занимает площадку кинотеатра. Коляда — площадку своего театра. У Коляды теперь даже два театра. Так что это ему с самим собой нынче тесно.
— Так, может, вам все-таки уехать в Москву?
— Понимаете, в Екатеринбурге есть важная составляющая для Сигарева — он может писать только там. В нашей берлоге, в своем кабинете, куда я не имею права даже заходить, когда он работает. И для его нормального творческого самочувствия Васе нужно, чтобы мы жили там. Потому что пока он ни разу не писал в другом городе. Я это хорошо понимаю и эти правила принимаю. Ведь в первую очередь я женщина, жена, а уже потом актриса. Я рада, что у нас есть такой тыл. Мы приезжаем в Екатеринбург из наших творческих странствий наполниться, корни свои почувствовать. У нас там друзья, родственники, родные могилы. Лично мне Москва все больше нравится, она мне подходит для жизни, но я не имею права отнять у Васи его екатеринбургский кабинет. Правда, сейчас у Сигарева идут переговоры о постановке спектакля у Олега Павловича в «Табакерке». Если этот проект состоится, то, возможно, он подтолкнет нас к мыслям о переезде.
— Вы не жалеете, что в свое время не закончили театральный институт? Это могло бы расширить ваш диапазон. В принципе, театральная актриса должна уметь играть все...
— Не потому ли у нас так много безликих актрис, у которых не запомнишь ни лица, ни фамилии? У них все «моё» — и в итоге ничего своего. А у меня — конкретно все мое и только мое. Никто не сыграет мои роли. Даже если кому-то придет в голову шальная мысль сделать, скажем, римейк «Волчка», — ничего из этого не получится, уверяю вас.
Я не минуты не жалею, что у меня нет актерского образования. Тем более, что у меня есть диплом об окончании философского факультета Екатеринбургского университета. Поверьте, он для меня гораздо дороже, чем «корочка» с записью «Профессия — актриса». Потому что философом я не родилась. Но я 6 лет изучала труды Канта, Шопенгауэра, других корифеев философской мысли, и тому есть свидетельство — мой диплом. А то, что я родилась на свет актрисой, я знала еще с детских лет. Я уже тогда заявила, что буду лучшей актрисой страны. Что к этому добавил бы диплом театрального вуза? Другое дело, что, снявшись в рукодельных, штучных фильмах Сигарева, Дуни Смирновой, Алексея Федорченко, мне сегодня надо нарабатывать опыт. Мои поклонники и мои маленькие фан-клубы уже ставят мне в укор, что я редко появляюсь на экране. Я думаю об этом, но за все подряд хвататься все равно не буду.
— Но актриса должна быть в работе, в постоянном тренинге...
— Вот мне и мама всегда говорила: «Как же так, Яна, надо много работать». И в театре мне вторили: «Вот пожрешь с наше дерьма, только тогда кем-то станешь». А я не понимала и не понимаю, почему нужно без конца вкалывать, почему нужно разгребать и месить дерьмо, чтобы кем-то стать.
Я, как видите, стала не последней актрисой, не участвуя в низкопробных сериалах и пошлых антрепризах. Причем, сегодня я играю только в тех фильмах, в которых мне по-настоящему интересно сниматься. Мне везет на режиссеров, которые позволяют работать творчески, авторски. То есть, не возражают, чтобы уже на уровне сценария я участвовала в создании роли. Разрешают на площадке поменять текст. Принимают мои предложения, если видят в них перспективные идеи. Я уже избалована этим и не захочу пойти, условно говоря, на завод, чтобы встать к конвейеру. Зачем мне это, когда у меня приемная дома, когда я сама принимаю.
Мне и ваши коллеги, критики, частенько говорят: «Нет, Яна, ты уже не можешь придти в театр рядовой актрисой. Ты можешь явиться только как приглашенный (Яна неподражаемо интонирует) профЭссор». Вот на таких условиях — на конкретную роль, на конкретный спектакль — я готова рассматривать приглашение театра. А придти в труппу, дергаться на подтанцовках — это я уже проходила. И поначалу мне это даже нравилось. И какие-то роли хотелось сыграть, пусть не Офелию. А потом я трезво на себя посмотрела. И начала себя потихоньку тормозить: «Яна, не надо хотеть всего, хотелки не хватит».
— До сих пор вы появлялись на экране в роли этакой разбитной «девушки с Урала». Вам не хочется, к примеру, нарядиться в кринолины, окунуться в прошлые века?
— Я прошла этот период, когда мне этого хотелось, и даже в чем-то похожем участвовала. Но мне в кринолинах чаще всего некомфортно — значит, это с моей стороны ложь. А я не хочу никого обманывать. Да, я девушка с Урала. И эта девушка будет со временем меняться. И будет свои внутренние изменения показывать зрителю. Я другой судьбы актерской себе не желаю. Потому что желаю себе своего собственного пути, а не чужого.
И потом, если честно, я не то что не вижу себя в классике, но я люблю, чувствую и, как мне кажется, понимаю сегодняшнее время. В современности я чувствую себя на месте. А в классике нет. Пусть кто-то скажет, что это огромный минус для актрисы, но я принимаю это как данность, заложенную во мне природой. И правильно, что в театральном институте я прогуливала занятия по сценической речи, потому что это было способом сохранить себя, свой уральский говорок, свою особость. Зачем после этого я буду во все тяжкие пускаться в эксперименты с кринолинами ради сомнительно тезиса, что «актриса должна работать». Ничего и никому она не должна. Она должна делать то, что лучше нее никто сделать не сможет. Играть постоянно Вику, которую многие полюбили по фильму «Кококо», тоже не надо, но периодически что-то в таком роде выпускать на экран придется. Это мое, родное, куда и зачем мне от этого бежать?
Конечно, когда подступит определенный возраст, я хотела бы сыграть Вассу Железнову, я об этом часто думаю. Но Васса — это то, что ложится в круг моих размышлений. А не просто роль «в кринолине», чтобы заполнить образовавшуюся паузу.
— Кстати, о возрасте. Вы находитесь на рубеже 40-летия. Как относитесь к этой цифре?
— Не комплексую. И не надо мне льстить, я уже перешагнула этот рубеж — мне 41 год. Переживания, как ни странно, были, когда мне исполнилось 25 лет. Я думала тогда: все, через пять лет жизнь закончится. Неохота даже вспоминать, какой я была дурой-малолеткой. Как представлю, так вздрогну — только бы не вернуться в тот возраст, только не туда. Я ведь была стихия, а не человек. Вообще без башки. А сегодня мне интересно, что меня ждет впереди. Я недавно похоронила маму, и она мне незадолго перед уходом сказала: «Яна, я так хочу дожить до древней старухи». По жизни получилось, что я закончила университет, в который мама поступила, но недоучилась. Потом были другие начинания, которые я за нее как бы доделывала. И я подумала: может, мне за нее дожить до древней старухи?
Раньше я считала, что люди в годах, — это какое-то недоразумение природы. И что, я буду с этими мамонтами общаться? А сегодня я стала уважительно относиться к возрасту. Нахожу среди стариков много интересных людей, которые знают гораздо больше меня и способны открыть и передать мне свой уникальный опыт. Но сама к старению я пока морально не готова. С морщинами, во всяком случае, активно борюсь. Два раза в неделю обязательно хожу на массаж. И да, я довольна тем, как выгляжу, тем, что у меня происходит в профессии. Но сорокалетних пока не играю. А надо бы начинать.
— Вопрос на засыпку: чувствуете себя сегодня звездой?
— Меня как-то миновал этот страшный этап. Когда случился наш первый с Васей заход в кинематограф, и фильм «Волчок», основанный на моих воспоминаниях детства, произвел некоторый фурор, и на меня посыпались актерские призы, я тогда подумала про себя: вот только сейчас, Яна, не зазвезди, иначе тебе конец. И да, справилась. Ни минуты не ощущаю себя звездой, быстро спустилась с небес на земную твердь. И не пытаюсь возвышаться.
— У вас есть образцы для подражания, кумиры?
— Не являюсь ничьим фанатом, нет у меня такой манеры, но любимые актрисы есть. Это, например, Инна Михайловна Чурикова. Мне посчастливилось вместе с ней поработать в фильме, с которого мы начали разговор. Она поразила меня своим талантом и какой-то молодой отвагой. Люблю роли Людмилы Марковны Гурченко — это фонтан головокружительного мастерства. Из голливудских звезд уважаю Мерил Стрип, многих других.
Я, к слову, легко могу сыграть в манере той или иной великой актрисы, но при этом не позволяю себе их копировать. А под некоторых даже невозможно косить, потому что невозможно понять, как они это делают. Например, меня потрясла Нина Русланова в фильме «Мой друг Иван Лапшин». Я всегда думала и, скорее всего, так оно и было, что Алексей Герман вел в своих фильмах актеров шаг за шагом, жест за жестом, бусинка за бусинкой. А в «Лапшине» возникает ощущение, что Русланова в этом фильме — полноценный создатель, автор образа. Вот и я, не сочтите за нескромность, ищу, взращиваю в себе авторское, личностное начало по отношению к каждой сыгранной роли. Может, поэтому они у меня наперечет. Но зато ни за одну из них мне не стыдно.