.jpg)
Музей Фаины Раневской в Таганроге: долго запрягают и никуда не едут
Музеи, посвященные людям, чьи имена дороги отечественной культуре, могли бы верой и правдой служить многим поколениям. Когда их созданию препятствуют наследники и потомки, это еще можно объяснить человеческой слабостью. Но когда энтузиасты-любители наизнанку выворачиваются, чтобы музей был, а чиновники лежат на пути бревном, это уже диагноз. «Труд» продолжает тему рассказом о так и не созданном музее актрисы Фаины Раневской.
Идея создать музей Фаины Раневской в ее родном Таганроге появилась еще в 1986-м — накануне 90-летия актрисы. С тем, что он нужен, согласны все — друзья и коллеги Раневской, театральная общественность, городские власти Таганрога. И место для него есть, и экспонаты. А музея нет.
Двухэтажный особнячок на улице Фрунзе (в прошлом Николаевской) лишь чуть-чуть старше своей знаменитой обитательницы — ему скоро стукнет 120. Отец Фаины Георгиевны строил его для своего многочисленного семейства. Сама она прожила здесь 22 года, а затем отправилась покорять Москву. А дом... Он чудом избежал сноса и перестроек: в советское время его только перегородили на отдельные квартиры. Идеальное место для музея.
Профессор Таганрогского университета Николай Заграй, поселившийся в квартире на втором этаже, там, где были гостиная и детская, тоже так думал. Его стараниями в 1986-м на фасаде появилась мемориальная доска. На свои средства Николай Петрович отреставрировал мраморный камин, подправил осыпавшуюся лепнину, отчасти даже восстановил интерьеры: на чердаке сохранилась кое-какая мебель, принадлежавшая родителям актрисы.
Два десятка лет двери этой квартиры радостно распахивались навстречу пришедшим отдать дань уважения великой актрисе. Олег Ефремов, Иннокентий Смоктуновский, Ия Саввина, Михаил Козаков, Сергей Юрский, Наталья Тенякова, Евгений Евстигнеев... В конце 1980-х Заграй завел книгу отзывов, которая теперь сама — раритет.
Музея не было, а коллекция уже складывалась потихоньку: после смерти актрисы мебель и часть предметов из ее московской квартиры в доме на Котельнической были переданы в Таганрогский музей-заповедник. Там устроили небольшую экспозицию: личные вещи, фотографии с дарственными надписями — Ахматова, Качалов, Уланова, Орлова... Потом экспозиция почему-то перекочевала в Таганрогский музей градостроительства и быта, так и оставшись «уголком» в музее совершенно иного предназначения.
В середине 90-х молва о якобы создающемся музее Раневской в Таганроге долетела до США. Оттуда приезжал племянник Фаины Георгиевны: он тоже появился на свет в этом доме. Откликнулась откуда-то из Европы гувернантка маленькой Фаи, предложила передать в музей личные вещи своей воспитанницы. Почтенного профессора время от времени навещали городские чиновники, охали-ахали и... ничего не делали. По закону музей может размещаться только в нежилом помещении, надо расселять жильцов и выводить дом из жилого фонда, а это хлопотно и дорого.
Профессор Заграй защищал дом Раневской, как Брестскую крепость. Отказал даже певцу Сергею Пенкину, вознамерившемуся приобрести статусную недвижимость, даром что он не таганрогский, а пензенский уроженец. Наконец нашелся человек, которому Николай Петрович счел возможным доверить свое детище: предприниматель Армен Егеозарян выкупил квартиру с условием, что передаст ее в дар городу. Что, как ни странно, в конце концов и произошло.
В 2012-м планировалось открытие музея Раневской как подразделения Таганрогского музейного комплекса, объединяющего мемориальную комнату Александра I и музейно-досуговый центр «Петровские казармы». Не случилось. К счастью или к несчастью? Директор сего странного конгломерата ссылается на то, что по закону музею требуется обособленный вход, а для его создания и реставрации исторической лестницы, ведущей на второй этаж, нужно выкупить еще две квартиры — рядом с мемориальной и ту, что под нею на первом этаже. Денег, как водится, нет. Хотя памятник Раневской у дома все же установили. Возникает закономерный вопрос: какому из министерств культуры — региональному или федеральному — музей Раневской не по карману? Или королевство маловато? Развернуться негде? Но речь-то идет о всенародно любимой — от академиков до уборщиц — актрисе, которую до сих пор цитируют, в том числе и те, кто об «авторе» и понятия не имеет, пребывая в уверенности, что эти фразы — народная мудрость.
Одно из высказываний Фаины Георгиевны приведу, не удержусь: «Я как старая пальма на вокзале — никому не нужна, а выбросить жалко...»
Борис Любимов, ректор Высшего театрального училища имени Щепкина
— В поколении Раневской количество великих актрис у нас безмерно: Вера Пашенная, Алиса Коонен, Софья Гиацинтова, Алла Тарасова, Клавдия Еланская, Ольга Андровская, Мария Бабанова, Елена Гоголева, Ангелина Степанова, Вера Марецкая... Не знаю, есть ли в Петербурге музеи Симонова и Черкасова, но в Москве нет музеев Царева, Ильинского, Грибова, Бориса Ливанова. У Любови Орловой, коллеги Раневской по театру Моссовета, есть музей на ее родине — в Звенигороде. А в столице — дом-музей М.Н. Ермоловой, мемориальные квартиры семьи Мироновой-Менакера и Галины Улановой. Два первых — филиалы музея имени Бахрушина (директором которого в свое время являлся Борис Николаевич. — «Труд»), третий — в ведении Большого театра. И открытие каждого было своего рода прецедентом.
Когда дочь Марии Николаевны Ермоловой собиралась создать музей своей матери, ей принадлежало только несколько комнат, а не весь дом. И многие весьма скептически к этой идее относились, поскольку не понимали, чем будет жить музей. Это самый важный вопрос для любого музея. Ведь даже если будут найдены средства, собрана экспозиция, музей все равно может оказаться никому не нужным, если в городе нет культа Раневской. В противном случае посетителями будут лишь артисты, приезжающие в Таганрог на гастроли, и нечастые туристы из тех, кто в курсе, что такой музей есть. Энтузиазм жителей — не чиновников! — должен быть «долгосрочным», его надо чем-то постоянно подпитывать, ведь если он иссякнет, возникнет раздражение у окружающих: на что тратятся бюджетные деньги! Значит, при музее должен быть культурный центр со своей полноценной жизнью, для которой музей Раневской будет фундаментом, но никак не единственным содержанием. Иначе это будет очередной заброшенный музей, в залах которого будут дремать старушки-смотрительницы.