.jpg)
На нижегородском фестивале «Стрелка» феерия архитектурная и музыкальная дополнили друг друга
Когда идешь на концерт Международного фестиваля искусств «Стрелка» в Нижнем Новгороде, сперва не очень понимаешь – где все, собственно, будет происходить. Не под этим же узорочьем стальных балок, чей ажурный росчерк чем-то напоминает взлет в небо Эйфелевой башни в Париже. И только подойдя вплотную, видишь – да, именно здесь, за «вшитыми» в гигантские арки стенами из отражающего материала, делающего помещения внутри невидимками посреди вольного паркового пространства между Волгой и Окой. Ты словно входишь в вечернюю зарю – а попадаешь в современный концертный зал.
Сходство с символом французской столицы не случайно. Они и построены почти одновременно, и назначение имели практически то же: вход на Всемирную Парижскую выставку 1889 года и каркас главного павильона Всероссийской выставки 1896-го. И как в создании парижского дива принимал участие величайший строитель Европы Гюстав Эйфель, так у нас феерию металла у слияния двух главных рек европейской России придумывали крупнейшие инженеры эпохи, включая Владимира Шухова.
Конечно, есть и отличия. Главное – во Франции, если не считать анекдотических протестов интеллигенции конца XIX века, никто на снос башни не покушался. А вот то, что в куда более склонной к уничтожению собственного архитектурного наследия России сохранился фантастический стальной орнамент на стрелке Волги и Оки – настоящее чудо. Ведь почти ничего от строений той выставки не осталось. А эти уцелели лишь потому, что в советское время их обстроили силикатным кирпичом и использовали как портовые склады – пакгаузы. Когда город решил вернуть бывшую промзону людям, то впопыхах чуть было не снес все под ноль, но тут уникальную красоту обнажившегося металлического кружева заметили градозащитники.
И подоспел известный музыкальный продюсер, многолетний соратник легендарного дирижера Теодора Курентзиса Алексей Трифонов, предложивший проводить здесь фестивали искусств. Первый такой праздник состоялся в 2019 году. Под натянутый между фермами тент собралось несколько сотен слушателей, которых не испугала даже внезапно грянувшая буря с ливнем, настолько притягательной оказалась идея оперного гала в исполнении мировых звезд – сопрано Надежды Павловой, греческого баритона Димитриса Телякоса, аргентинского меццо Гуадалупе Барриентос…
Дальше за дело взялось знаменитое отечественное архитектурное бюро SPEECH во главе с Сергеем Чобаном. Его проект выиграл строительный конкурс – а потом еще множество международных конкурсов уже как осуществленная разработка. Год назад на инаугурации тех самых «стен из вечерней зари» на сцену, сквозь стеклянный задник которой открывается потрясающая панорама Нижнего Новгорода, поднялся – вы угадали, Алексею Трифонову удалось уговорить старинного друга – Теодор Курентзис со своим оркестром musicAeterna и программой из произведений Рихарда Штрауса и Петра Ильича Чайковского.
Еще в «Пакгаузах» (стихийно-историческое название решили сохранить), несмотря на довольно короткую пока историю площадки, играли замечательные пианисты Алексей Любимов и Борис Березовский. Здесь Нижегородский оперный театр, чьим артистическим директором к тому времени стал Алексей Трифонов, поставил оперу Глюка «Орфей и Эвридика», провел мировую премьеру балета «Терезин-квартет» с использованием музыкальных произведений узников нацистского концлагеря Терезиенштадт (о московских гастролях этого спектакля писал и обозреватель «Труда»)…
«Мне хотелось, во-первых, через инновационную площадку заинтересовать классикой молодую публику, до того в ней не искушенную, – говорит Алексей Трифонов. – Во-вторых – открыть слушателям, привычным к традиционным оперным авторам – Россини, Верди, Чайковскому – и иных музыкальных гениев, творивших в эпоху барокко, в ХХ веке. И в-третьих, распахнуть перед оперными исполнителями не доступные им прежде репертуарные пространства камерной музыки, которые позволили бы свежим взглядом посмотреть на собственное искусство».
Совершенно в духе этой многозадачности – и программа нынешней, уже V «Стрелки». Начавшейся, по традиции, с оперного гала, но не стандартного из ходовых арий тех же Россини-Беллини-Пуччини, а барочного – Гендель, Вивальди, Перголези, Кальдара, Дуранте… Продолжившейся исполнением «Истории солдата» Стравинского под управлением московского маэстро Ивана Великанова с участием актера-чтеца Вениамина Смехова. Усладившей слух и любителей сугубой немецкой классики – Гайдн, Шуман, Мендельсон, Брамс в исполнении оркестра Александра Рудина Musica viva. Включившей клавирабенд молодой индийской фортепианной звезды, ученика нашей Элисо Вирсаладзе Риса Конессао (Бетховен, Шуберт, Мендельсон, Прокофьев). Не обидевшей и фанатов шлягеров – имею в виду вечер неаполитанской песни.
Конечно, московскому гостю пришлось выбирать, на что приехать. Я выбрал финал фестиваля с двумя интереснейшими программами.
Первая из них соединила творчество трех великих композиторов первой половины ХХ века, которые уже своим появлением на свет словно обозначили контуры здания музыки нового времени: Рахманинов родился в 1873 году, Шенберг в 1874-м, Равель в 1875-м. А имя звонче, чем у исполнительницы их вокальной лирики, трудно придумать: наша знакомая Надежда Павлова в ансамбле с известным пианистом-просветителем (кстати, выпускником Нижегородской консерватории) Алексеем Гориболем.
Правда, Рахманинов, как мне показалось, не совсем композитор Надежды, главные успехи которой энциклопедии связывают прежде всего с музыкой Верди, Оффенбаха, Моцарта… Нет, выстроено все было идеально: созерцательные романсы Сергея Васильевича «Здесь хорошо», «Маргаритки», «Сон», «Сирень», «Островок»; экстатические «Они отвечали», «Давно ль, мой друг», «Я жду тебя»; суммировавший обе эти линии главный рахманиновский хит «Не пой, красавица». Все предельно интеллигентно и точно – но словно бы это сыграла флейта, а не спел живой человеческий голос.
Ближе к натуре Павловой оказались «Мадагаскарские песни» Равеля, графичную полифонию которых помогли выстроить флейтистка Зарема Горбунова и виолончелист Игорь Боборович. Особая же удача солистки – «Кабаретные песни» Шенберга, в которых будущий ниспровергатель классического тонального музыкального языка еще почти целиком во власти традиций Шумана и Иоганна Штрауса, но уже столько иронии сквозит в преувеличенном романтическом пафосе «Невзыскательного любовника», в лукавой соблазнительности «Гигерлетты», в хмельной игривости венчающего цикл «Медленного вальса» на стихи Шиканедера (того самого, соавтора моцартовской «Волшебной флейты»!)…
На бис Надежда, будто решив реабилитироваться перед Рахманиновым, проникновенно спела знаменитый «Вокализ» Сергея Васильевича. Что ж, достойный ход, говорящий, возможно, о будущем направлении самосовершенствования певицы.
В заключительной программе на сцену вышли симфонический оркестр Нижегородской оперы во главе с музыкальным руководителем коллектива Дмитрием Синьковским и солисты театра. Ее посыл я для себя расшифровал так: в сочетании «французского с нижегородским» нет ничего противоестественного. Тем более – и до того в афише фестиваля уже было столько приветов из Франции – «Бестиарий» Пуленка, «Сельскохозяйственные машины» Мийо, не говоря о том же Равеле…
.jpg)
Что, например, стоит потрясающей Наталии Лясковой (меццо-сопрано) исполнить его «Шехерезаду» на стихи Тристана Клингзора – и это совсем не будет повторением опыта Надежды Павловой хотя бы потому, что Равель тут совершенно иной: не умудренный десятилетиями эконом, отмеривающий звуки гомеопатическими дозами, а смело вглядывающийся в новые горизонты молодой художник, жадно ищущий краски для своей импрессионистической картины мира.
.jpg)
Кантата Дебюсси «Блудный сын», наоборот, возвращает нас в период творчества композитора, когда он делал первые осторожные шаги в сторону от академизма – и разве лишь в эмоциональной смягченности, с какой передан жесткий библейский сюжет, мы можем угадать будущего великого мастера полутонов, а при первой же возможности 20-летний сочинитель возвращается под сень академической традиции, в конце почти в точности цитируя гимн «Господь – наш оплот», так хорошо знакомый нам по творчеству Баха. Важный опыт и для публики, слышащей это живьем, я уверен почти на сто процентов, впервые (ко мне самому это относится в точности), и для великолепно проявивших себя исполнителей – тенора Сергея Писарева, баритона Константина Сучкова и даже для не вполне еще научившейся округлять свое резковатое сопрано, но в лучшие моменты явно стремившейся к тому Екатерины Ясинской.
А вот по поводу «сладкого десерта», которым Дмитрий решил угостить всех после экзотических «блюд», – общеизвестной прелюдии Дебюсси «Послеполуденный отдых фавна» должен признать, что, одобряя в принципе подобный шаг навстречу слушателю, ожидал от достаточно искушенного исполнителя большей звуковой тонкости и пластичности. Видимо, приспособить симфонический оркестр, пусть и такой облегченный, как в «Фавне», без труб и тромбонов, к камерному по сути залу (430 мест) – непростая задача. А возможно, и есть и в чем усовершенствовать продукт «строившей» в этих стенах звук московской компании Acoustic Group – например, поставить дополнительные ловушки, смягчающие звуковую атаку и делающие дыхание музыки более объемным и пространственным.
Есть в чем докрутить собственное многообещающее детище и городу, губернии. В конце концов, не зря буклет фестиваля открывается напутствием губернатора Глеба Никитина! Стоило бы, например, устроить поблизости от «Пакгаузов» остановку общественного транспорта. Пока же любителям высокого приходится раскошеливаться на такси – либо топать километр от метро.
.jpg)
А «топать» точно будет ради чего. Фестивалем культурная жизнь «Пакгаузов» далеко не ограничивается. Например, в конце мая во втором из этих корпусов, выставочном, открылся интереснейший проект Нижегородского государственного художественного музея – выставка «Другие грани: русский авангард из музеев и частных собраний Урала». А на будущий год – уже снова в концертном зале – нам обещают мировую сценическую премьеру балета известного петербургского композитора Юрия Красавина «Пиковая дама»…