На экраны выходит новый фильм Альмодовара
На наши экраны выходит 22-й по счету фильм Альмодовара. Киноманам не надо объяснять, кто такой Педро Альмодовар Кабальеро. Знаменитый испанский режиссер давно стал легендой европейского и мирового кино. Дважды удостаивался премии «Оскар», дважды получал «Золотой глобус», у него четыре национальные премии «Гойя». Его фильмы не раз побывали в Каннах. Он увозил оттуда призы за лучший сценарий («Возвращение») и лучшую режиссуру («Все о моей матери»). Но «Золотая пальмовая ветвь» ему до сих пор так и не обломилась. Казалось, что с картиной «Боль и слава», которая считалась едва ли не главным фаворитом недавно закончившегося Каннского кинористалища, ему этого не миновать. Но не случилось и в этот раз. Почему?
Фильм «Боль и слава» рассказывает историю некогда знаменитого испанского режиссера Сальвадора Майо (Антонио Бандерас), который в свои 60 с хвостиком переживает творческий, душевный и возрастной кризис. Былую славу он давно пережил, дух его, похоже, сломлен, а боль с некоторых пор стала его постоянным спутником. У Сальвадора болит голова, ноет оперированная спина, его донимают депрессия с бессонницей, ему трудно глотать пищу и даже сок. Сальвадор не может уговорить себя взяться за новый проект, но и без творчества свою жизнь не представляет. Замкнутый безвыходный круг.
Все меняется после встречи Сальвадора с актером Альберто (Асьер Эчеандиа), снимавшимся у него 30 лет назад. Тот, в отличие от добропорядочного буржуа Сальвадора, живущего в роскошной, набитой картинами и дорогим антиквариатом квартире (эти сцены снимались в жилище самого Альмодовара), так и ведет праздную жизнь престарелого хиппи. Подзарядившись у него разок-другой сигаретой с наркотой, наш герой на время избавляется от боли и вместе с сигаретным дымом пускается в путешествие по волнам своей памяти. И обретает в этом ностальгическом паломничестве истоки для нового творческого рывка.
Сальвадор вспоминает убогую жизнь в бедняцкой глиняной землянке, пронизанной щедрым испанским солнцем. Работящую мать (Пенелопа Крус), самоотверженно пытающуюся вытащить семью из нищеты. Первое пробуждение сексуального желания, повергшее его в глубокий обморок. Уроки пения в церковном хоре, просмотры фильмов на экране под открытым небом. Наконец, свою первую любовную связь, разумеется, однополую — Альмодовар никогда не пытался скрывать от общественности свою гомосексуальность.
Легко понять по этим и некоторым другим эпизодам, что Альмодовар предлагает нам вариант автобиографического фильма. Этакую испанскую версию феллиниевского «Амаркорда», что, напомню, переводится с итальянского как «я вспоминаю». А творческие муки опустошенного творца, не знающего, о чем и зачем снимать новый фильм, вызывают в памяти другой шедевр итальянского режиссера — «8 1/2». Примерно между этими творческими, эстетическими полюсами Альмодовар разворачивает свое пестрое автобиографическое повествование. Не содержащее, как на мой небезгрешный вкус, и толики той интеллектуальной и образной энергии, что бешено клокотала в фильмах великого Феллини.
Перед нами постаревший (в сентябре ему исполнится 70), усталый, но пытающийся изображать творческую бодрость Педро Альмодовар, похоже, переживший, как и его экранный герой, свои лучшие дни. Смею думать, что «Боль и слава» для него не откровение, а лишь крепкий, мастеровитый само-повтор. Признания режиссера в любви к своей матери мы уже видели в других фильмах Альмодовара («Все о моей матери», «Возвращение»), но только в куда более трепетном, пронзительном исполнении. Его детские страхи уже были отражены и обнажены в «Дурном воспитании», но только куда более объемно. А творческие муки режиссера вкупе с однополыми любовными переживаниями нашли достаточно полное отражение в «Законе желания» — первой части его автобиографической трилогии.
Что касается физических страданий героя (и, надо думать, автора), со скрупулезным педантизмом отраженных в фильме, то они напоминают, извините, сетования престарелых пенсионеров, перетирающих на завалинке (в испанском варианте — в уличном кафе) свои возрастные болячки. Полный анамнез всех заболеваний главного героя, его унылые походы по врачам, постановка и уточнение диагнозов — эти сцены, подозреваю, способны вызвать у молодых зрителей несносную скуку, а у наших зрителей постарше — зависть к возможностям испанской медицины, которую не коснулась оптимизация в ее российском варианте.
Словом, ни о какой «Золотой пальмовой ветви», которую прочили Педро Альмодовару некоторые экзальтированные критики, говорить в данном случае не приходится. Даже с учетом предстоящего в сентябре юбилея Педро Альмодовара, творческая деятельность которого, разумеется, достойна всяческих наград. Но не в этот раз и не за этот фильм.
Так что спасибо международному жюри во главе с мексиканским режиссером Алехандро Гонсалесом Иньярриту, которое проявило в Каннах взыскательность, отменный вкус и трезвость мышления. Приз за лучшую мужскую роль Антонио Бандерасу, который вместо привычного уже для нас напористого мачо попытался и местами убедительно сыграл другого — болезненного, закомплексованного, рефлектирующего персонажа, — можно считать серьезным авансом и фильму, и самому Педро Альмодовару.