.jpg)
Роман Хлудов в постановке Юрия Бутусова предстал Летучим голландцем
Афиша во весь рост легендарного театра на Старом Арбате с Михаилом Булгаковым в фетровой шляпе, будто бы сдвинутой чуть набок сильным ветром, зовет давно. «Апрель, апрель, беги и кашляй» — со строк Бродского можно было бы начать рассуждение о премьере на вахтанговской сцене спектакля «Бег» в постановке петербургского режиссера Юрия Бутусова. Тем более что Бродский звучит в спектакле — правда, другие строки, «Романс князя Мышкина»:
Приезжать на Родину в карете,
Приезжать на Родину в несчастье,
Приезжать на Родину для смерти,
Умирать на Родине со страстью.
В первой же сцене — агония и шок. Серафима (Екатерина Крамзина) — петербургская дама с лицом Пьеро судорожно трясется, сидя на ободранном табурете. В черном платье из панбархата, в туфельках с запыленными носами. Значит, осень или весна? Лучше, конечно, весна, с ее теплом и надеждой. У нее тиф — как в пьесе. Только у Булгакова Серафима — в шубе, и весны нет. Октябрь, ноябрь, снег. Есть в романе даже лето, но без весны. Мужчины в черно-белой одежде приносят ей одноразовые стаканчики с водой. Быстро ставят на сцену и мчатся дальше. Все беглецы — высокие. За исключением самого главного — генерала Хлудова (Виктор Добронравов). Кровавый генерал довоюется до того, что превратится в карлика — с табуретом на спине. Единственного интеллигента, к тому же влюбленного в женщину — Голубкова играет самый высокий артист всех театров столицы — Сергей Епишев. В течение восьми снов Голубков не деформируется по вертикали, только меняется в объеме, превращаясь из тонкого в толстого. Чеховский прием. Он — человек в шляпе, доцент и Идиот. А в первом ряду сидят военные цвета хаки с мешком на голове и с веревкой. Смертники.
Голубков перманентно тоскует по родному Петербургу, зеленой лампе в своем кабинете и спокойной жизни. Все остальные, за исключением больной, брошенной мужем дамы и правдолюбца Крапилина (Павел Попов), кроме ненависти, дикой усталости и подозрительности ничего не испытывают. Никто ни во что не верит. Все и вся проклинают. По крайней мере, в своих снах...
«Бег» — это восемь снов с одними и теми же героями, но в разное время и на разной территории: Крым, Константинополь, Париж и призрачный Петербург. На этом пространстве два главных цвета — черный и белый. Невеста — в белом, вдова — в черном, генералы, солдаты, экс-министры, священники — в черно-белом сочетании. Красные — только аксессуары: берет, бусы, обшивка дивана, фонарь... Людей в красном нет. Но о «красных» говорят. У большинства людей, герои они или злодеи, сны — черно-белые. Цветные, тем более в красных тонах, снятся людям не совсем нормальным. Тогда как все герои «Бега» — при исполнении, а значит в своем уме (за исключением больной и неприкаянной Серафимы). Зачем же нужны красные бусы на черном платье Серафимы и кому они снятся? Кто видит во сне гробы, а кто кораллы, кто кричит, а кто стонет, кто бежит, а кто и не бежит. Кстати, беглецов в восьми снах так много, что они невольно ассоциируются с тараканами. Поэтому идет сравнение бегства белогвардейцев с «тараканьими бегами» — русской придворной игрой. Самые большие тараканы помещаются в желобки, у которых в одном конце — свет, в другом — тьма, и они бегут больше метра. Зрители делают ставки — на победителей. На лидеров белого движения, в том числе генерала Якова Слащева (прототип Хлудова), делали очень большие ставки... Но Слащев бежал с остатками армии из Крыма в Константинополь, там был отставлен от службы без права ношения мундира. А в 1921 году, заключив договор с советским правительством, вернулся в Москву. Слащева убил психически невменяемый человек в 1929 году. Похожая судьба и у самой пьесы: два года «Бег» находился под запретом Сталина, при жизни автора так и не вышел.
Хлудов — гениальное творение Булгакова еще и потому, что у них была одна страсть (на тот момент, увы, и у писателя тоже) — к морфию и кокаину. Сны Хлудова — особенно страшные и многоплановые. Хотя Хлудов и говорит: «Я — человек сильной воли и не поддамся видению», — но он, как прОклятый Летучий голландец — не командир, а пират, не офицер, а маньяк-головорез. Бутусов передает превращение хорошего солдата в плохого главнокомандующего и в «живой труп», используя тяжелый рок, металл в переносном и буквальном смысле, ржавое железо и бронепоезд. Если у Серафимы — пластиковые белые стаканчики, то у Хлудова — жестяная кружка, из которой он что-то пьет и отдает приказы: «Вешать!» При этом, как Черный человек Сергея Есенина, он повторяет: «Я болен, я очень болен». Все понимают, что он — болен, только умирать не хочет, и бежит, убивая на своем пути даже тех, кто ему верно служит. Ему мешают разные Голубковы, которые со своей наивной добротой попадают под ноги и просят о помощи и спасении. Не для себя. Для несчастной Дамы —Серафимы. На сцене образуется ряд из черных фортепиано, которые напоминают гробы. И в этом мраке идут маскарады, карнавалы, свистопляски с серпантином, ужимками, театром. Среди беглецов есть и те, которым постоянно снится вальс.
Зритель неизбежно будет вспоминать: где-то же я это видел, читал? Конечно читал. И видел — в воображении. Только на сцене булгаковский «Бег» — впервые. Пьесу мог бы поставить Немирович-Данченко со своей блестящей труппой: Аллой Тарасовой (Серафима), Николаем Хмелевым (Хлудов), Ольгой Андровской (Люська), Михаилом Яншиным (Голубков), Василием Качаловым (Чарнота). Но Главнокомандующий сказал: «Нет».
Театр имени Вахтангова взял «Бег» на себя так, как вызывают на себя огонь. Взял у МХТ (Булгаков писал пьесу для Московского Художественного театра), взял у истории и поставил предельно близко к первоисточнику. Ни одного отступления от Булгакова. Кроме добавления музыки, декораций, стихов Бродского и прозы Довлатова. Поэт, выдворенный из СССР, и прозаик-эмигрант родились много позже Гражданской войны и первой волны «бегства». Но ни то ни другое, похоже, не прекратилось по сию пору.