.jpg)
Как Ленин подарил нам старый Новый год и что из этого вышло
13 января 1923 года газета «Труд» удивлялась: надо же, труженикам «Винсиндиката» выдают на зимние праздники бесплатно по 16 бутылок вина! «Рабочим — более легкое и дешевое, младшим служащим — покрепче, а старшим совсем крепкое». И даже к тем датам, которые отмечают «несознательные сторонники старого календаря». А «Огонек» в 1927-м возмущался: дескать, трудящиеся уже продвинулись на 13 дней в новом году, а некоторые еще провожают пьяными слезами старый 1926-й: «Серебряные сервизы, дорогие кувшины, белые хризантемы. На тарелочках времен Наполеона — моссельпромовская колбаса, икра в банке «Азрыбы», салат оливье». Безобразие, что и говорить! Но приключения старого Нового года только начинались.
Принято считать, что большевики, едва придя к власти, тут же отменили «старорежимные» праздники, включая Рождество и Новый год. Но как же тогда почти святочная история о приезде Ильича на елку в Сокольники (на фото — кадр из диафильма «Ленин у ребят на елке»)? Во время той поездки на Ильича напали бандиты, отобравшие перевозивший вождя «Рено-40». Произошло это 6 января 1919 года, в сочельник, то есть елка была рождественской. Так что Рождество тогда никуда еще не делось.
Как и Новый год, который и вовсе обязан своим возвращением большевикам. Ведь когда началась Первая мировая война, Николай II не только переименовал Санкт-Петербург в Петроград, но и запретил новогодние увеселения с елкой как «вражескую традицию». После революции этот запрет отменили. И ввели старый Новый год!
Конечно, Ленин, подписывая 24 января 1918 года декрет «О введении в Российской республике западноевропейского календаря», вовсе не собирался подарить нам этот праздник, который, по опросам, нынче отмечает почти половина сограждан. Задача была иной: перейти на григорианский календарь, чтобы идти в ногу «со всеми культурными народами». Для этого из «нашего» юлианского выбросили 13 дней. Но поскольку православная церковь, другим ленинским декретом только что отделенная от государства (и от своего имущества), продолжила жить по старому календарю, получилось, что Рождество с 25-26 декабря «переехало» на 7-8 января. «Какой же Новый год перед Рождеством Христовым?» — ахнули верующие. И 1 января продолжали поститься, дожидаясь Рождества и «старорежимного» Нового года. С «опозданием», в ночь с 13 на 14 января встретили 1919-й и подавляющее большинство граждан: молчаливый протест не только против нового календаря, но и нового режима...
Так и повелось. Власть на первых порах на самоуправство церкви и «протестный» Новый год смотрела сквозь пальцы. И целых 12 лет Рождество и другие религиозные праздники были официальными днями отдыха — правда, неоплачиваемыми, в отличие от революционных...
Немецкой журналист Вальтер Беньямин, приехавший в Москву в ноябре 1926 года, с изумлением писал: «1 января, когда Новый год уже наступил, люди вовсю еще покупают елки и еловые ветви, украшая дома к русскому Рождеству 7 января. При общей бедности на праздничном столе бывает икра, лососина, гусь, рыба по-еврейски. Особенно роскошные пиршества закатывают на Новый год по старому стилю... Некоторые отмечают Рождество и Новый год дважды, причем первый раз довольно скромно».
От журналиста не укрылось, что советские газеты все острее критикуют и Рождество, и его двойное празднование. Доставалось и Новому году. В «Правде» утверждалось, что «рабочий класс имеет свое новое летоисчисление — октябрь 1917 года, и другого ему не надо». А 24 сентября 1929-го Совнарком ввел непрерывный рабочий год с пятидневной неделей: четыре дня рабочие, пятый — выходной. Общими праздниками остались 7-8 ноября, 1-2 мая и 22 января (день памяти Ленина). «Непрерывка» и «пятидневка» не оставляют места для религиозных праздников, радовалась «Правда».
Через пару лет «непрерывку» отменили, но Новый год и Рождество так и остались в подполье. Праздновать их становилось все сложней: к антирелигиозной пропаганде подключили детей. Вот одна из таких антирождественских демонстраций (на фото в начале статьи у ребятишек плакаты: «Родители, не сбивайте нас с толку, не делайте рождества и елку» и «Воспитывай детей с помощью педагога, а не бога»). Дети декламировали стихи: «Только тот, кто друг попов, / Елку праздновать готов. / Мы с тобой — враги попам, / Рождества не надо нам». Кстати, автор этого стихотворения в журнале «Чиж» Александр Введенский — из семьи священника...
Литературовед Эмма Герштейн, получившая за свои мемуары премию «Малый Букер», вспоминала, как в начале 1930-х членов ЦК профсоюза работников просвещения заставляли под Новый год ходить по квартирам школьных учителей: нет ли у них елки. Придут, поздравят с праздником, попьют чайку, а то и чего покрепче — и назад с докладом: все в порядке. Сложней было в коммуналках: соседи попадались разные. Но под старый Новый год бдительность притуплялась. Поэтому многие предпочитали устраивать елку именно в ночь с 13-го на 14-е января, эдакий микс Рождества и Нового года. Окна, конечно, занавешивали, огней на елке было по минимуму. Выглядело это примерно так, как на фото, сделанном в январе 1935-го.
.jpg)
Существует легенда, что решение «вернуть детям елку» Сталин принял во время поездки с секретарями ЦК Постышевым и Хрущевым по Москве в конце 1935 года. Так это или нет, но 28 декабря все в той же «Правде» появляется статья Павла Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!». И понеслось! Елки ставили и там, где до того шли «антиелочные» представления. Наркомат просвещения, забыв про атеистические методички, спешно распространял по школам статью Марии Улицкой «Праздник елки» с подробными рекомендациями (Рождество, кстати, тоже вернулось — в храмах возобновились службы).
Дальше — больше. В 1937-м в Москве установили самые большие в стране ели: одну на Манежной площади (на фото внизу), а другую в парке Горького. Еще одна грандиозная елка появилась в Доме Союзов, где прошел новогодний бал-карнавал лучших учеников. Тогда же из числа парашютистов стали формировать отряды Дедов Морозов: они забрасывали новогодние подарки в «медвежьи уголки». А по всей стране поехали агитпоезда и аэросани, отправились лыжники и спецкурьеры на оленьих упряжках с подарками. Чтобы все поскорее узнали, что «жить стало лучше, жить стало веселей».
.jpg)
А что же старый Новый год? Вот он как был, так и остался камерным, семейным праздником — уже безо всяких политических и религиозных подтекстов. Таким, каким мы его знаем и любим и поныне. Со старым вас Новым годом!