Книжные новинки для маленьких и взрослых детей
Евангельский императив «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» актуален и для литературы. Именно на инфантильном материале русская литература в былые времена поднимала самые возвышенные вопросы. Оставаясь большими детьми, взрослые писатели, вроде обэриута Заболоцкого или «воздухоплавателя» Куприна, прямиком устремлялись в заоблачные выси, где страховкой служили разноцветные «дутые-надутые шары» Мандельштама...
Виктория Миленко
«Куприн. Возмутитель спокойствия»
«Многое из написанного Александром Куприным кануло в Лету вместе с ХХ веком». Но для детей он уж точно навсегда останется автором «Белого пуделя», «Чудесного доктора» и «Ю-ю». Да и сама купринская биография похожа на кипящее молодостью захватывающее приключение. Севастопольский филолог выстроила ее в жанре плутовского романа об авантюристе, без устали меняющем роли и маски. Бывший офицер, оскорбивший русскую армию повестью «Поединок», наследник татарских ханов, бродяга, водившийся с балаклавскими рыбаками, охотник, водолаз, предсказатель, огородник... И, наконец, раскаявшийся эмигрант, в 1937-м (!) вернувшийся на Родину.
Каждый образ подтвержден выразительным фото. При писателе действовала, как сейчас бы сказали, мобильная пиар-команда. Хотя легенды, которые он о себе слагал, скорее не для саморекламы, а для все той же погони за остротой ощущений. Биограф обожает жадного до жизни Александра Ивановича, любуется им и предлагает нам сегодняшним и позавидовать, и почерпнуть хоть что-то из того, чем можно приправить наши размеренные, скупые на поступки будни.
Николай Заболоцкий
«Таинственный город»
Советский классик, поэт-обэриут начинал с прозы для детей. В сборник вошли одноименный авантюрный роман (1931) и фиктивные «Письма из Африки» (1928), опубликованные под странным именем Беюл. Это переработка подлинных писем русского доктора, до революции оказавшегося во Франции, а потом уехавшего лечить негров на озеро Чад. Заболоцкий же создал миф о советском враче, спасающем африканцев от сонной болезни, вписав доктора Беюла в анналы отечественной литературы, подобно Айболиту Чуковского. Не обошлось без тайных смыслов, которые и в выдуманном языке аборигенов, напоминающем заумь футуристов, и в числах, отсылающих к каббалистической нумерологии. А ручные пантеры и обезьянки — наш привет Киплингу. Подлинная жемчужина книжки — «Таинственный город. Очерки Тибета для юношества» — про экспедицию молодого англичанина в запретный для европейцев город Лхасу. По наблюдениям героя Заболоцкого, «без ламы обыкновенный тибетец беспомощен так же, как без рук или ног».
«А+А»
Переиздание детских книжек-картинок 1920-х для маленьких читателей, несомненно, станет открытием. Но поскольку это абсолютные раритеты с вкраплениями сегодняшнего дизайна, то и у историков искусства, и у любителей советской литературы они вызовут интерес. Среди авторов — Мандельштам, Шварц, Катаев. Оформляли книги иллюстратор пушкинских сказок Татьяна Маврина, ученица Малевича и Шагала Вера Ермолаева. В проиллюстрированном забытой Татьяной Правосудович «Радио-жираффе» молодого Валентина Катаева живучие фразы: «Как живете, караси?» — «Ничего себе, мерси» (пароль, цитируемый Маяковским). А строку «А своей слонихе слон шлет по радио поклон» в стихотворении «Спать пора, уснул бычок» использовала Агния Барто. Ермолаевские «Собачки» — концептуальное произведение про мальчика на выставке, который, зарисовывая, считает собачек — всего их нарисовано 256. А в «Шарах» почти не писавшего для детей Осипа Мандельштама «полотер руками машет, будто он вприсядку пляшет». Между прочим, в СССР эти элитарные по нынешним меркам книжицы издавались многотысячными тиражами и были доступны каждому.