Почему знаменитую тюрьму в Санкт-Петербурге до сих пор не могут продать
Легендарную тюрьму «Кресты» снова выставили на продажу. На этот раз начальная цена исторического СИЗО составляет 1,052 млрд рублей. Совсем недорого, если оценивать эту недвижимость по площади и месту: 40 тысяч кв. метров в центре Санкт-Петербурга на берегу реки Невы, на Арсенальной набережной. Уже в феврале тюрьму могут продать с молотка (торги предполагаются в электронном формате). Но, скорее всего, каземат опять никто не купит, и тому есть весомые причины.
Автор «Бандитского Петербурга» Андрей Константинов назвал «Кресты» «замком Люцифера» — уж слишком гнетущее впечатление производят застенки в центре Северной столицы. Попытки продать этот «замок» совершаются несколько последних лет и всегда сопровождаются ожесточенными спорами и всевозможными прогнозами относительно будущего этих строений. Но воз и ныне там: серьезных охотников купить тюрьму пока не нашлось.
«Каким образом это здание можно перестроить? Что поставить на этом месте: новый форт Боярд, Министерство юстиции, мэрию? А может, гостиницу или новый Диснейленд?» — вопрошают знатоки рынка недвижимости. Да уж, действительно непростой объект. Перестраивать его наверняка не разрешат: комплекс признан памятником истории и архитектуры. Если затеять превращение тюрьмы в отель, то даже этажей не прибавить: каждый камень тут экспонат. Нужны очень большие деньги на реконструкцию, и при этом любой толковый бизнесмен понимает, что при жизни от такого владения прибыли он не получит. Ситуация патовая: с каждым годом «Кресты» ветшают, а хозяина все нет. Новый владелец для начала столкнется с необходимостью проведения историко-культурной экспертизы и определения параметров «Крестов», и тогда возникнет уйма вопросов, от которых голова кругом. Вот, например, решетки на камерах войдут в список охраняемых объектов? Если да, то снять их уже нельзя, и тогда постояльцам отеля придется любоваться небом в клеточку. Или — каким образом изменять планировку тюрьмы?
Петербургские «Кресты», конечно, не первый в мире каземат, которому пытаются найти новое применение. Ведь перестроили в отель тюрьму Karosta в Латвии, Old Mount Gambier Gaol в Южной Австралии, Jailhotel Loewengraben в Швейцарии и многие другие. Но то заграница, а у нас «Кресты» не просто тюрьма, это еще и место символическое, неразрывно связанное с историей государства. Изначально сам вид здания в виде креста должен был напоминать заключенным о грехе и покаянии. Два пятиэтажных крестообразных корпуса строились в 1884-1892 годах. Чтобы стены стояли крепко-накрепко, в раствор добавляли яйца (так и храмы тогда возводили — на века). При царе «Кресты» считались образцовой тюрьмой, сюда сажали в основном «политических», особенно много их развелось в эпоху революций. Камеры предполагались одиночные, в 8 кв. метров: койка, стол с прикрученным табуретом, отопление и даже туалет со смывным механизмом. А еще «Кресты» стали первой в России тюрьмой, куда провели электричество.
Среди многих знаменитостей в этом каземате дважды (при царе и при Временном правительстве) сидел один из создателей Советского государства, основатель Красной армии и Коминтерна Лев Троцкий. Условия содержания не сбивали творческий порыв: сиделец писал в камере статьи, да еще и на надзирателей жалобу настрочил — дескать, мешают работать, то и дело норовят вывести на прогулку. Жалобу приняли во внимание, Троцкого велели «не стеснять», прогулки устраивать строго по его желанию.
В сталинские времена о такой вольнице уже и мечтать не приходилось. В «Крестах» все стало куда страшнее. Как рассказывал знаменитый актер Георгий Жженов, который здесь тоже сидел, в камеру заталкивали по два десятка человек, какие уж тут прогулки и статьи в газету. Арестованным приходилось спать по очереди, каждую ночь в этой духоте и тесноте кто-то умирал. Да и в 1960-х сидельцам тут приходилось непросто: шесть заключенных в одной камере, всего-то метр квадратный с небольшим на одного. А в 90-х трудности с продовольствием не обошли стороной в «Крестах» не только тех, кто сидел, но и тех, кто сторожил. Тогда сотрудникам тюрьмы подолгу задерживали зарплату, и порой сами заключенные подкармливали охранников: голодный сторож страшнее сытого!
Конечно, такие беды не касались ВИП-зэков, которым с воли передавали еду ресторанную. Петербуржец Евгений Вышенков, в прошлом милиционер, потом заключенный, рассказал, как, еще будучи и. о. президента России, в «Кресты» приезжал Владимир Путин. «Заглянул в одну из камер и спросил: «Как живете?» На прямой вопрос глава государства получил уклончивый ответ: «Не видно, что ли?» Говорят, именно тогда было принято решение о строительстве нового корпуса, которое началось через несколько лет...
Бывшие сидельцы подтверждают, что «Кресты» были тюрьмой «исполнительной», местом исполнения наказания. Это значит, что до моратория на смертную казнь в стране в каземате приводились в исполнение смертные приговоры. Происходило это во втором отделении первого «креста» на первом этаже. Осужденному на смерть предоставлялась возможность написать просьбу о помиловании. Если он этого не делал, за него писал прошение о помиловании начальник тюрьмы. Ждали порой несколько месяцев. Если приходил отказ, приговор приводили в исполнение.
Палача не назначали приказом, это было выбором добровольным. Людей подбирали, мотивировали повышением зарплаты или улучшением жилищных условий, но обязать расстреливать никто не мог. «Исполнитель» не афишировал свою работу, о ней обычно не знали даже близкие в семье. Приведение приговора в исполнение происходило, когда тюрьма спала. В полночь к приговоренному приходили сотрудники ФСИН, на заключенного надевались наручники, на голову — мешок, чтобы не было слышно крика, и по каменным ступеням смертника сопровождали в подвал, в камеру, обитую матрасами, где выстрела не слышно. Под утро машина вывозила с территории тело.
Кроме воров и убийц, в «Крестах» сидели ученые, поэты, военачальники. В 1937-м в Ленинград по служебным делам приехал статный военный по фамилии Рокоссовский, но был арестован и два года провел в СИЗО. «Рокоссовского обвиняли в связях с польской разведкой и под пыткой принуждали дать показания: выбили передние зубы, сломали ребра, били молотком по пальцам ног», — рассказывала правнучка маршала Ариадна Рокоссовская. Будущего маршала дважды выводили на расстрел, но стреляли холостыми. Но, несмотря на все мучения, он не подписал признание, а доказательств его вины не нашли, Рокоссовского отпустили воевать. Он стал одним из самых выдающихся и прославленных полководцев Великой Отечественной, но всю оставшуюся жизнь держал при себе пистолет на тот случай, если за ним опять придут. Сдаваться живым, обрекая себя на муки, он не собирался.
Керенский и Луначарский, Малевич и Бродский тоже были в «Крестах». Перед зданием тюрьмы на набережной Невы стоит скульптура Михаила Шемякина: сфинксы с наполовину истлевшими человеческими лицами — символ людских страданий. А напротив «Крестов» — памятник поэтессе Анне Ахматовой. Она 17 месяцев провела здесь в ожидании свиданий с мужем, искусствоведом Николаем Пуниным, и сыном, знаменитым историком Львом Гумилевым.
Штрихи
Сбежать из «Крестов» долгое время не удавалось никому, были только неудачные попытки. Но двоим заключенным улыбнулась удача: налетчику Леньке Пантелееву и безымянному герою. Осенью 1922-го Ленька подкупил надзирателя, который выпустил пару его сообщников. Те сумели обесточить корпус. Потом Ленька убил надзирателя, переоделся в его шинель и, сделав вид, что идет сопровождать заключенных во двор, сбежал. Бандит Ленька еще на суде, когда ему объявили о смертном приговоре, заявил гражданам судьям: «К чему этот балаган, все равно я скоро убегу». И ведь и сбежал, и бандитствовал еще целый год, пока не был застрелен чекистами...
А в августе 1969 года после прогулки во внутреннем дворике один из арестантов забрался на крышу по решеткам, перелез через проволоку и исчез. Имя этого эквилибриста так и осталось неизвестным — его постарались вычеркнуть из истории, чтобы не вредить репутации неприступной тюрьмы-крепости.