Каким выйдет диалог президента со страной на пресс-конференции, анонсированной на 19 декабря?
На прошлой неделе Дмитрий Медведев в эфире отчитался об итогах работы правительства за год. В предыдущий раз премьер-министр давал пресс-конференцию для журналистов пяти телеканалов, и диалог оказался неимоверно скучным. На этот раз журналистов решили разбавить блогерами, кавээнщиками и резидентами Comedy Club. Добавили мероприятию веселья, что, увы, нисколько не приблизило разговор к проблемам и заботам, которыми живут российские граждане. Интересно, каким выйдет диалог президента со страной на пресс-конференции, анонсированной на 19 декабря?
А в диалогах Дмитрия Медведева показательными стали те вопросы и ответы, которые шире всего цитировались СМИ. Например, о преимуществе электронных книг перед бумажными. Медведев с удовольствием рассказал, что научился читать в двухлетнем возрасте (какие надежды подавал!), и упомянул любимые произведения, в первую очередь «Детей капитана Гранта» Жюля Верна. Мило, но какое отношение это имеет к работе правительства, глава кабинета не пояснил.
Острейший вопрос о 1990-х, определивших социально-экономическое устройство современной России и заложивших пропасть в обществе между бедными и нищими. И что? Премьер напомнил, что страна жила тяжело, но «интересно». И заверил, что лично он не стал был ничего менять в самых спорных моментах из новейшей истории страны. «Что тут менять? Все нормально», — заверил Дмитрий Анатольевич.
По самым злободневным темам глава российского правительства высказался предельно обтекаемо. Говоря об исчезновении иностранных препаратов, о чем криком кричат, к примеру, больные муковисцидозом, выходящие в пикеты у Минздрава с кислородными концентраторами, Медведев с олимпийским спокойствием признал, что «с этим сталкиваются все». Ничего не добавив по существу проблемы.
Комментируя проект закона о домашнем насилии, он и вовсе был настроен философски: дескать, если люди жалуются, значит, насилие на самом деле есть, но «вопрос в том, как на это реагировать». Вот и гадай, что имелось в виду. Очевидно, глава правительства не владеет статистическими данными на сей счет и не имеет собственного мнения даже по поводу того, защищать ли тех, кого бьют...
А на следующей неделе большую пресс-конференцию даст президент Владимир Путин. Вот уж кто способен афористично высказаться и стремительно, не сходя с места, вмешаться в ситуацию, решая проблему, которую, как водится, больше доверить некому.
Спрашиваю у себя: о чем бы я хотела побеседовать с главой государства, про что спросить? Смотрю в окно. Там своя жизнь, свои проблемы. Насколько они совпадают с тем, что традиционно звучит в эфире?
«У тебя есть вопросы в Москву?» — задаю дурацкий вопрос своей подруге Ирине. А та в ответ: «Как раз наболело! Вот приняли год с лишним назад закон, чтобы освобождать родителей детей-инвалидов от транспортного налога. Сунулась в налоговую, а они мне — нереальный список документов, которые нужно предоставить. А еще, чтобы не платить эти несчастные 3 тысячи, надо с малой заново освидетельствование проходить, таскаться по больницам. А зачем мы тогда розовую справку получали?»
Вопрос для Ирины важный и болезненный, но он скорее к руководству налоговой службы или к администрации Краснодарского края. К тем, кто принимал подзаконные акты и утверждал порядок предоставления льготы.
Звоню знакомому фермеру Георгию. Уж он-то наверняка поднимет вопросы о закупочных ценах и дорожающих ГСМ. Но нет, тот возмущен по другому поводу: «Ты-то поближе к Москве будешь, вот и спроси Путина, за что мужиков сажать собираются! Представляешь, у нас тут двое поймали 10 щук на три удочки. Ни сетей не ставили, ни толом не глушили, а их, как бандитов, в СИЗО упекли, говорят, до пяти лет корячиться. Да я сам выезжал с мальчишками на речку, взяли закидушки, мангал поставили. И тут как налетают товарищи проверяющие. Я сколько лет на это место езжу, сколько рыбу прикармливаю, а они нас погнали: не уедете — оштрафуем за разведение костров и еще что-нибудь найдем. А у нас же не костер, а мангал, и «пятилитровка» воды, чтобы затушить, если что, и огнетушитель в машине. А нас в преступники. Скажи, по конституции леса, реки, ну рыба там — они же народу принадлежат? Так пусть Путин им скажет!»
История со щуками действительно странная, и возмущение Георгия понять можно. Но вот ведь штука: разве это проблема уровня президента? Даже если двух мужиков за 10 щук судят. А куда законодатели смотрят, почему рыбохотнадзор за такое рвение никто не урезонит? Почему не работает эта самая вертикаль?!
Ладно, третья попытка. На сей раз обращаюсь к отцу Олегу, священнику, который подвизается в скиту. Ему положено задумываться о народном бытии. Однако моя просьба сформулировать вопрос к президенту ставит моего собеседника в тупик. Берет время, чтобы подумать. И вот к чему приходит: «И у президента, и у министров, у каждого, от кого зависят простые люди, хочу спросить, понимают ли они, как далеки от жизни их представления о благе для народа? И как эта дистанция сводит на нет их самые благие начинания?»
В качестве примера отец Олег привел сбор валежника, который правительство норовит взять под неусыпный контроль. Их скит находится в небольшом поселке на краю цивилизации. Храм и кельи отапливаются дровами, а цены на них для немногочисленной братии неподъемные. Когда вышел закон о сборе валежника, монахи стали прикидывать, не расширить ли им дровяной сарай. Однако в лесхозе, куда дотошный настоятель съездил, ему пояснили: брать сушняк в лесу можно, но на транспорте заезжать в лес нельзя, как и пользоваться бензопилами. Но того валежника, что можно нарубить вручную и утащить на горбу, на зиму точно не хватит.
Листаю соцсети, где любая проблема высвечивается в полный рост и во всей красе. Но здесь-то разговоры не о светлом будущем, а о дне сегодняшнем. В районной поликлинике новая норма: пять пробирок для анализа крови на неделю, очередь — на месяцы вперед. А им о реформе здравоохранения. Перед Новым годом цены на мясо взлетели в стратосферу. А им про рекордно низкую инфляцию. Водитель, из-за которого ослеп и остался парализованным десятилетний мальчик, избежал колонии и не предложил никакой компенсации. А им про законность и неотвратимость... Вопиющее несовпадение начальственных речей с реальными проблемами!
Кто-то скажет, все это частности и мелочи. Хорошо, попробую сформулировать свои вопросы «крупнее». Почему в нашей жизни все больше «нельзя» — и все меньше «можно»? Почему одним все, а другим — крохи? Почему даже в те редкие, торжественные минуты, выходя на разговор со страной, большие и маленькие чиновники в упор отказываются видеть то, о чем действительно кипят соцсети, о чем люди говорят на кухнях и на улицах?
P.S. После предыдущей пресс-конференции Владимира Путина пресс-секретарь президента Дмитрий Песков верно подметил: мол, некоторые из обращений к главе государства были не журналистскими вопросами, а жалобами. Как будет на этот раз, узнаем 19 декабря.