В Греции в разгар курортного сезона прошла 48-часовая забастовка: в Европе протестуют многие, благо поводов хватает
В августе в Европе протестуют многие, благо поводов хватает. Вот и в Греции, несмотря на разгар курортного сезона, прошла 48-часовая забастовка, состоялись массовые шествия и митинги. Я был в это время в Афинах и не мог, как говорится, пройти мимо. Тем более что во многом разделяю требования этих людей, ставших заложниками европейского неолиберализма.
Общенациональная стачка — это жестко организованный активный уличный протест. Выхожу из метро и на небольшой площади вижу энергичную массу профсоюзных активистов. Растяжки и транспаранты наготове, развеваются флаги. Ищу глазами знакомых — а я многих тут знаю — и пристраиваюсь к своим.
Оглушительно ревут репродукторы. Вдруг музыка смолкает, и мы слышим голоса. Выступает один из рабочих лидеров: «Новые налоги на жилье стали ударом для сотен тысяч семей, а безработица уже перевалила за 25%!»
«Знаете, — сообщает нам Костас, молодой рабочий, — вчера в налоговой одному безработному сказали, что он все равно должен им 800 евро налога за дом. А о потере работы ему следовало сообщить за год до того, как его уволили! Представляете всю несуразицу?»
«Бред. Тогда даже закона этого не было!» — возмущается пожилая женщина с флагом ПАМЕ, радикальной профсоюзной фракции.
Мы с Костасом решили побродить до начала марша, хотя это и не приветствуется, тем более что до старта колонны остается совсем немного времени. Очень скоро нас останавливают крепкие парни с короткими флажками-дубинками. «Дальше полиция», — предупреждают они. Это дружинники. Их задача — охранять демонстрацию и гнать провокаторов. А таковые в этом «бизнесе» не редкость: поймаешь такого храбреца, так он тебе тычет полицейским удостоверением, требует почтения. Но попадаются и честные анархисты, они любят бросить в полицию камень-другой из-за спин демонстрантов...
Подходим к голове колонны, здесь дружинники в строительных касках. И это не просто часть рабочего пафоса — в случае столкновения со стражами порядка они будут весьма кстати. Тем временем брожение масс заканчивается, возникает общий вектор дрейфа. Ответственный за наш блок строго косит в нашу сторону — мы опоздали, а у него и без нас полно дел: он отвечает за порядок и безопасность на своем участке огромной колонны. Из мегафонов несутся лозунги, смесь проклятий в адрес капитализма с праведным гневом по поводу политики жесткой экономии.
«Знаете, сколько налогов платят судовладельцы?» — спрашивает нас Катерина. И сама отвечает: «Ноль! А ведь раньше они платили, пусть и всего процент от прибыли!»
За спиной ворчат о цене на бензин: да, 1,75 евро за литр — это уже слишком. И все из-за новых налогов...
Из разных частей Афин колонны стекаются к площади Синтагма, прямо к зданию греческого парламента. Полиция открывает им путь, останавливая движение транспорта. Начинается митинг, на площади уже тысяч 80, не меньше, вся она запружена демонстрантами, а конца колоннам не видно.
«Рекорд, — усмехается Костас, морщась от того, как ораторы форсируют голоса. — И дело не в новой моде на протест. Именно реальные проблемы собирают людей на такие акции, а еще надежда на то, что твой голос может быть услышан, и что-то в трудной жизни изменится к лучшему...»
За трибуной вижу зеленые мундиры, прозрачные щиты и белые каски полицейского спецназа. Он только охраняет подступы к парламенту и даже не пытается разогнать акцию, хотя организаторы, скорее всего, действуют без разрешения городских властей. Сила движения, эта сотня с лишним тысяч организованных людей на главной площади страны — вот что дает ему права. Но вся его мощь на моих глазах уходит в свисток — все подобные акции и в Греции, и в других странах еврозоны пока имеют лишь оборонительный характер. А народ-то видит, что у оппозиции паралич политической воли, поэтому каждая следующая и собирает меньше участников, чем предыдущая. Стоит ли удивляться, что и греческий кот Василиус слушает да ест — что власти Греции продолжают политику увольнений и урезания зарплат, попутно изобретая один новый налог для граждан за другим...