От института веяло холодом, всюду полумрак, мордатые ребята-охранники долго изучали просроченный пропуск. "Да не было меня в стране, я за рубежом работал. Сейчас зайду к кадровику - продлю". - "Ну, давай", - неожиданно сказал один. Потом выяснилось, что и не институтские секреты они стерегут, тут теперь два этажа занимает контора, торгующая пищевыми добавками - их офис, их сауна и еще что-то, столь же научное.
- А что вернулся?- спросили свои, и несколько лиц выдвинулись из-за компьютерных мониторов и приборных стоек.
- Грант закончился, - ответил Юра. И, понимая, что злорадства не заслужил, добавил: - А следующий еще не начался.
Публика вяло обсуждала последние околоакадемические сплетни - что РАН-де вот-вот лишат имущественных прав и превратят в "клуб по интересам". В том, что перемены нужны, все сошлись - припомнили директору новенький "мерс" при ставке научного работника в 2 тысячи 800 рублей, и VIP-соседей, и коммерческую тайну вокруг зарплаты руководства, мол, нехило они себе начисляют, судя по достатку, и завлабы с завотделами себя не обижают. Однако ничего путного от перемен не ждал никто - ясно же, что "судьба российской науки" волнует реформаторов не больше, чем проблемы угнетенных индейцев Северной Америки. Иначе разве мог бюджет главной академии страны схлопнуться до размеров довольствия среднего западного университета? Так что в подоплеке - "академическая" недвижимость, это около 100 млрд. руб., и еще 4 тыс. кв. км земли, которыми владеет РАН. Как говорится, за такой куш любой может начать рискованную игру... А придут на хозяйство вместо "ребят-академиков" "конкретные пацаны" со своими "университетами" - и все, "Прощание славянки".
- Получается, как в том советском анекдоте: "надо ехать!", - неожиданным басом заключил из своего угла дипломник Леша, который так был погружен в изучение какого-то интернетовского текста, что в дискуссии не участвовал.
Юра не сразу узнал его шнобелеватый профиль - это был тот самый "золотой студент", мечта каждой экспериментальной группы, который появляется раз лет в десять, не чаще. Из тех, что работают головой и думают руками. Юра его и "открыл" - на физпрактикуме в "мифяге", где он изредка подменял шефа. Задача была почти школьная: наблюсти дифракцию Фраунгофера на круглом отверстии - кто понимает, что это такое. А практически требовалось проделать иглой дырку в шоколадной фольге, засветить ее лазером и сфоткать сигнал с другой стороны фотоаппаратом "ФЭД" без объектива. На снимке получаются концентрические кольца, их видно тем больше, чем ближе к круглой форма отверстия - как сделаешь, так и получишь. 5 - 7 штук - "джентльменская" норма, 10 - "супербизонская". Юрино былое достижение - 11. Так вот Леша легко получил 17 колец! Причем дело было в понедельник, и явно не чай они там пили в своей общаге накануне. Юра запомнил, как тот с иголкой в руке выдохнул и прищурился... Первое время он практически жил в их группе, кайфовал от нового прибора. И никакое безденежье его не смущало - еще бы, атомное разрешение, интимная жизнь поверхности больше не секрет! Потом сломался один насос, 700 "зеленых", головная боль где их взять и три месяца простоя, потом другой и та же канитель, потом кончился запас кантилеверов, 20 у. е. штука... Юра заглянул "супербизону" за спину и прочел заглавие увлекательного чтения: "Учеба в аспирантуре и научная работа в США: что следует знать молодым ученым". Ниже шла весьма предметная инструкция типа "делай раз, делай два". Причем по-русски. Оно и понятно, вариантов в Отечестве у парня нет никаких: ни денег, ни работы, ни перспектив.
Вышел из института на свет, в зной и многолюдье, и напоролся на Санька Головко. Когда-то они учились почти вместе, только Санек на два года младше. Сначала Санек жил в Дубне, потом перебрался в Черноголовку. Года четыре назад встретились с ним на конференции в Италии, и тот открытым текстом попросил Юрку помочь. Общих научных интересов не было, и Юре стоило немалых усилий заинтересовать Санькиным прибором одного знакомого немца, после чего Голова приехал на четыре месяца в Германию.
- Ты к нам в институт? - протянул Юра руку.
- Ну да. Забрать кое-что. А вообще-то я, Юр, уезжаю сегодня "последней лошадью". В Бразилию. Ниш-то свободных практически не осталось, надо хоть туда поспеть. Это, конечно, не Германия, но все же, думаю, лучше, чем у нас. Говорят, если ходить по главным улицам и в переулки не сворачивать, практически безопасно. Да, ты же новость насчет Петрова не знаешь?! Уехал Вадик в Канаду. Насовсем. Очень сокрушался, что тебя нет. Такого шуму перед отъездом наделал. Подарил своему директору экземпляр их совместной книжки с дарственной надписью. "Соавтору - от автора"?! Того, говорят, чуть кондратий не хватил. Еще, говорят, в лицо сказал, что нормальную статью человек года два рожает в муках. А их-то директор - ну ты знаешь - публикует по 500 штук в год, больше, чем дней в году. И для тебя он книжку оставил, у нашей Натальи, в Ученом совете. Надпись там внушает, я и не знал, что Вадик такие чувства к тебе питает.
Надо было прощаться, а слов не находилось.
- Сын радуется, что едем на родину Пеле. Прикинь, он из такой бедной семьи был, что когда в 15 лет его в "Сантос" взяли играть, сначала глисты пришлось лечить, - сказал Санек. И почему-то вздохнул. На том и разбежались.
Ехал Юрий Николаевич в метро и думал, что если он не уедет в Германию, где за шесть лет ему откровенно обрыдло, будет последним, кто держится в своем поле на своей родине. Конечно, две штуки тамошних "рублей" после всех налогов - куда лучше здешних академических щедрот, которых хватает разве что на хлеб с водой и на дорогу в институт и обратно. Но думать, что вот это сидение в офисе у монитора по 12 часов на дню без выходных и праздников, постоянная сосредоточенность на очередной задаче и страх ошибиться, пропустить важный момент или свернуть не туда - и будут его золотые годы, было грустно. Без футбола и бани с друзьями по субботам, без кухонных посиделок, без газет и "ящика"...
Из 15 его одногруппников больше половины слиняли в бизнес еще в конце 80-х. Остальные свалили на Запад. Овик просто заделался секретным американским физиком, никто с ним так ни разу и не смог встретиться. Еще бы, "Нэйвл рисеч лабораториз", полное госфинансирование от пуза и сплошная оборонка - тут уже не до шуток. Юрка вспомнил, как они ржали над хазановским: "Я - секретный физик. Закон Кулона знаешь? Моя работа". Строфантин тоже в Америке. Говорят, прооперировался там, и теперь никакой строфантин ему не нужен, а раньше, как сердце прижмет, стонал: "Стра-фан-тин..." А как отпустит, вскидывался: "Слушай, такую ядерную бабу видел! Чулечки черные, а выше ножка - пелий-пелий..." - "Ядреную", - поправлял Юра. Это, мол, физика ядерная, а женщина ядреная. Как-то Овик и Строфантин хохмы ради перегородили дверь в аудиторию столом, и все студенты наблюдали, как поведет себя Мигдал. А тот взял да и перепрыгнул через этот стол, хотя уже сильно немолодой был. Эх, какие люди, какие научные школы! Выступал год назад в Нюрнбергском университете приехавший из Штатов, где давно живет, наш академик Абрикосов, который теперь себя считает американским физиком. Под занавес его спросили, как так случилось, что Нобелевскую премию он получил за работу 1959 года. "Просто все мои оппоненты уже умерли", - сказал Абрикосов. В аудитории засмеялись.
Ужасно, подумал Юрка. Человек сорок пять лет назад написал работу мирового уровня в великой стране, которой уже нет на карте. Как нет больше и той Академии, которая его воспитала.
Музыкальное сопровождение является неотъемлемой частью этой заметки. Звуки бессмертного марша можно услышать по этой ссылке http://download.sovmusic.ru/m/slavank2.mp3.
ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
По оценкам экспертов, прямые потери России от "утечки мозгов" составляют более 80 миллиардов рублей в год, а полные, то есть рассчитанные с учетом упущенной выгоды, - 1,3 - 1,6 триллиона. Ясно, что если бы человек получил возможность заниматься своим делом на родине на достойных условиях, он, скорее всего, никуда бы не уехал. И без всех эмигрантских хлопот от души творил бы на благо Отечества, принося ему немалый доход. Что нам в ближайшее время, увы, не грозит: ведь, по данным ООН, средняя зарплата ученого, например, в Японии составляет 5500, в США - 3500, в Великобритании - 2500, во Франции - 2200 американских долларов в месяц. А в России со всеми надбавками - от 2 до 6 тысяч рублей в зависимости от ведомства.
Конечно, эти цифры не вполне отражают реальное положение ученой братии. В Германии, например, налоги и обязательная медицинская страховка съедают больше половины всех доходов, так что от зарплаты научного работника категории BAT-II(A) (близко к нашему эсэнэсу), которая в университетах составляет около 4000 евро, "на руки" получается чуть больше 2 тысяч. До трети этого остатка придется отдать за съемную квартиру, самую скромную, и коммунальные услуги, еще 100 - 150 на члена семьи уйдет на питание без особых излишеств. Но и на отдых, и на приятные мелочи в разумных пределах, и про черный день еще очень даже останется. А медстраховка, по нашим меркам бешено дорогая, покажется божьим даром в случае болезни, потому что лечение там стоит денег просто астрономических.
На российские же крохи невозможно ни воспитывать детей, ни лечиться, ни отдыхать, ни одеваться, невозможно нормально питаться и жить полнокровной жизнью. На эти деньги невозможно ничего, даже достойных похорон.