Неизвестные подробности одного отложенного космического запуска
Историю многострадального запуска летом 1963 года корабля «Восток-5» с Валерием Быковским вспомнил Борис БАЛЬМОНТ, один из организаторов отечественной ракетно-космической промышленности, экс-министр, Герой Социалистического Труда, лауреат правительственной премии имени Гагарина, когда мы с ним обсуждали недавний резонансный перенос первого старта ракеты с нового космодрома Восточный. И тогда на Байконуре, и в этот раз на Восточном в считанные минуты до подъема ракеты обнаружились технические сбои, потребовавшие старт отменить. На Восточном, строго соблюдая правила безопасности, запуск перенесли на сутки. А вот летом 1963-го события развивались совсем по другому сценарию...
Советский космонавт № 5 Валерий Быковский по первоначальному графику должен был отправиться на орбиту в пятницу 7 июня. Но в назначенный день ракета и корабль все еще оставались в монтажно-испытательном корпусе (МИКе). Завершающая проверка вдруг выявила отказ в работе на «Востоке-5» приемника командной радиолинии. Оказалось, из-за обрыва проводника отказал триод. Все исправили, провели новые испытания, и 9 июня ракету установили на стартовом столе.
Пуск назначили на 11 июня. Но и в этот день «Восток-5» в космос не отправился. Пришел прогноз: ожидаются мощные солнечные вспышки, при которых доза облучения может превысить опасный для здоровья рубеж в 50 рентген. Старт назначался и на 12, и на 13 июня, но специалисты Cлужбы Солнца не давали добро. Наконец, 14 июня (снова в пятницу) Солнце успокоилось, и госкомиссия приняла решение о запуске. Ракету, несколько суток стоявшую на стартовой позиции, заправили керосином и жидким кислородом. В полдень Быковский занял место в кабине корабля. Подъем ракеты запланировали на 14 часов.
Однако новый «сюрприз» поставил под вопрос возможность запуска и в пятый раз. Вышли из строя оба УКВ-передатчика: Быковский слышал выходивших с ним на связь, но сам мог общаться с Землей только по КВ-каналу. На экстренном совещании решили не откладывать из-за этого полет (кстати, на орбите УКВ-связь восстановилась). Все, лимит на ЧП исчерпан? Не тут-то было!
Перед закрытием люка на кораблях «Восток» приводилась в рабочее положение система катапультирования кресла космонавта. Для этого специалист подмосковного завода «Звезда» вытягивал фал с предохранительной чекой. Но в этот раз фал где-то застрял, и специалист, экономя время, просто обрезал его (по другим данным, оборвал). Значения такому «пустяку» не придали, закрыли люк. Но когда об этом факте доложили главному конструктору Королеву и директору «Звезды» Алексееву, оба пришли в ярость. Космонавты в те годы приземлялись не в корабле, а катапультировались из спускаемого аппарата в земной атмосфере на высоте 7 км. При катапультировании оставшийся под креслом фал, закрутившись вокруг какой-нибудь детали, мог привести к фатальным последствиям. До запуска оставалось совсем мало времени. Пришлось перенести старт еще на полчаса. В лихорадочном темпе открыли люк, вытащили обрывок канатика, закрыли снова все замки, проверили герметичность...
Но и на том злоключения не кончились! На финишной прямой, после объявления 5-минутной готовности, сбой в одной из систем управления носителя: не горит табло, подтверждающее готовность 3-й ступени ракеты. Выясняется, что забарахлил гирогоризонт — прибор, необходимый для стабилизации ракеты в полете. В этой ситуации старт невозможен...
— Я в те дни был на Байконуре по другим делам, — рассказывает мне Борис Владимирович. — Но, конечно же, внимательно следил за происходившим на второй, гагаринской, площадке. Напряжение достигло кульминации, когда проявилась нештатная работа гирогоризонта. В этом случае полагалось перенести запуск, слить компоненты топлива и заняться решением технической проблемы. Однако при таком варианте, особенно после слива топлива, могут возникнуть новые «вводные», и тогда старт отодвинется еще дальше: Нестандартное решение предложил главный конструктор Сергей Королев, которого поддержали первый зампред Госкомитета по оборонной технике генерал Тюлин, главный конструктор автономных систем управления Пилюгин и еще ряд авторитетных специалистов. План был такой: не сливая топлива и не эвакуируя Быковского из корабля, снять с ракеты оплошавший блок системы управления, поставить новый, провести испытания и блока, и других систем носителя.
На все работы отводилось лишь два часа. Запускать ракету можно не позже 17 часов, иначе приземление Быковского пришлось бы на ночное время, что тогда не практиковалось. По словам Бальмонта, Королев, к удивлению присутствовавших, поручил проведение операции по замене блока конкретно одному из ведущих специалистов по гироскопическим приборам Иларию Сапожникову (между прочим, будущему главному конструктору в этой области). Почему именно ему?
— Здесь любопытна предыстория, — поясняет Бальмонт. — Королев обладал цепкой памятью. Во время ЧП на Байконуре он вспомнил давний эпизод, связанный именно с Сапожниковым. В 1952-м Сергей Павлович проводил на полигоне Капустин Яр пуски новой баллистической 20-тонной ракеты Р-2. На стартовой позиции обратил внимание на незнакомого паренька. «Сапожников, выпускник Ленинградского электротехнического института, с кафедры «Гироскопические приборы и устройства», командирован от почтового ящика №...», - четко доложил вчерашний студент, выглядевший намного моложе своих 23. А Королев неожиданно, в шутку, спросил бойкого выпускника: «А залезть на ракету сможешь?» «Запросто», — мгновенно отреагировал Сапожников. И вот через десятилетие на Байконуре Сергей Павлович припомнил тот ответ Иларию Николаевичу: «Пришло время выполнить обещание. Надо очень быстро подняться на ферму обслуживания, заменить на носителе гирогоризонт и провести проверки...». Сапожников вместе с одним из офицеров выполнил задание главного конструктора безукоризненно...
Ракета с кораблем «Восток-5» была запущена 14 июня в 16 часов 58 минут местного времени — за две минуты до контрольного рубежа. Через двое суток на «Востоке-6» стартовала Валентина Терешкова. Начался совместный полет с первой в мире женщиной-космонавтом, ставший еще одной вехой в космической истории.
Спрашиваю собеседника, можно ли было таким же образом заменить кабель на космодроме Восточный, чтобы не откладывать первый старт ракеты на сутки?
— Это был бы неоправданный риск, — замечает Бальмонт. — Чрезвычайно опасно устранять неполадки на заправленной ракете. Напомню: черным днем для космонавтики стало 24 октября 1960 года, когда на старте взорвалась ракета Р-16, погибли десятки человек, в их числе главком Ракетных войск маршал Неделин. Тогда на заправленной ракете вопреки правилам безопасности проводились технические работы. Конечно, ситуация с заменой блока при подготовке к старту ракеты с кораблем «Восток-5» была по степени риска совсем иной, чем на Р-16. Королев, безусловно, все взвесил, прежде чем принять решение. Но повторять такой трюк, на мой взгляд, не надо. А что касается так называемых имиджевых потерь, то их на самом деле и не было. Перенос старта по техническим причинам — обычное дело.
Но как же в таком случае, спрашиваю собеседника, объяснить выговоры, которые получили от президента вице-премьер Дмитрий Рогозин и руководитель Роскосмоса Игорь Комаров?
— Взыскания объявлены не за перенос старта, а за серьезные организационные просчеты, за то, что руководители не сумели существенно повысить качество работы в отрасли, — говорит Бальмонт. — Причины технических сбоев — невнимательность, разгильдяйство. Это сегодня острейшая проблема нашей космонавтики.