У хозяина Сахалина в квартире лежал миллиард рублей на мелкие расходы. Но мало кому приходило в голову, что он может жить иначе
Какое-то время я думала, что нечестных людей неизмеримо меньше, чем честных. В том смысле, что плотность коррупционеров на квадратный километр земной поверхности куда меньше любого наперед заданного целого числа. А теперь понимаю: была не права. Потому что если завелся где-то такой персонаж, то живет и коррумпирует он не в вакууме, и чем дольше это продолжается, тем больше народу он обращает «на темную сторону силы».
Свежий пример: у губернатора Сахалина есть же семья и родственники не столь близкие, есть друзья. И, что для нас более важно, есть у него и многочисленные коллеги по государственной службе, например, в тех же местных силовых структурах — то есть публика, которой по должности полагается смотреть в оба глаза и подмечать, не путает ли кто-то свою шерсть с государственной. И все они, выходит, понимали, что этот кому сын, муж или отец, кому друг, а кому начальник давно уже шерсть спутал. Но одним и в голову не приходило, что хозяин Сахалина может жить иначе, другие от страха онемели, застрадали хронической диареей и вообще утратили все свои коммуникативные навыки, а третьи по-простому были в доле и получали удовольствие от самого процесса.
Но вот что самое оскорбительное: процесс этот разворачивался на временах почти астрономических. Мало того что сей баснословно дорогой кадр был наделен полномочиями губернатора Сахалинской области еще в 2007 году, хотя, как уверяют сегодня СМИ, уже тогда у него была кличка «Саша — 30 процентов». Но ведь и потом, четыре года спустя, федеральный центр все еще не мыслил сахалинской жизни без этой загребущей руководящей руки. И наделил его теми же полномочиями повторно!
Допускаю даже, что наверху не ведали, что к тому моменту самооценка губернатора повысилась чуть ли не вдвое. Но не постигаю другого: а почему не ведали-то? Потому что когда у человека на мелкие расходы в квартире лежит миллиард рублей, а ручка, которой он ставит подписи на важных документах, стоит 36 млн, это может означать только одно: он потерял счет своей элитной недвижимости, у него рябит в глазах от цифр на тайных счетах, а фантазия совсем истощилась, и он просто не знает, куда все это несметное богатство можно поместить еще.
Давно живу с ощущением, что кресла в кабинетах власти будто медом помазаны — иначе отчего же они притягивают столько сомнительного человеческого материала? И что туда и идут-то только из-за денег и карьеры, а раз попав в обойму, так и плавают себе внутри. Впечатление, которое все чаще подтверждается судебными хрониками, что человек, у которого к рукам не прилипает совсем, этой среде чужд и даже опасен: еще бы, если на него ничего нет, он же неуправляем! А спросишь любого чиновника или депутата, зачем он находится там, он примет озабоченный вид и скажет: чтобы внести посильную лепту в развитие страны и народа. Но раз так, разве не было бы правильным, если бы мы сначала увидели результат их самоотверженного труда, а уж потом позволили взять с полки пирожок? Пусть сначала повысят уровень жизни тех своих сограждан, которые заняты в реальном производстве и лично куют ВВП страны, и только после этого — самим себе. Но нет, они так не считают, как это ярко продемонстрировали недавно наши депутаты, которые и под знаком кризиса отказывались сократить свои министерские зарплаты даже на десятую часть. А сделай мы их оклады такими, как у учителей, врачей или ученых, да лиши их ВИП-соцпакета, служебных машин и прочих бонусов — много ли останется в Думе желающих улучшать жизнь страны?
Что при таких реалиях остается делать людям, далеким от финпотоков? Вспоминать рассказ барона Мюнхгаузена про то, как он тонул в болоте: «У меня было два пути: выжить или умереть...» — «И что же вы выбрали?» — «Я выбрал жизнь!» И размышлять о парадоксальной логике нашей жизни: а разве не парадокс, что чем нам хуже, тем нам лучше? Вот оскудела казна страны — что может быть хуже? Но зато из-за этого наблюдается вдруг прозрение в грозных ведомствах, и вот уже ведут под белы ручки того, кто дошел до ручки за 36 млн, — и это, знаете ли, ободряет. Вот пришла весна, стало много солнечных дней. Посмотришь, как текут ручьи, как природа оживает, и скажешь себе: может, и другим подобным недолго осталось? Хотя подозреваю, что для этого придется ждать, когда у нас, не дай нам боже, совсем истощится Резервный фонд.