Стартует фестиваль, посвященный 50-летию концертной деятельности пианиста Юрия Розума
22 февраля в Большом зале Московской консерватории масштабным юбилейным концертом откроется фестиваль «Юрий Розум. 50 лет на сцене». В свой собственный день рождения знаменитый пианист выйдет к публике Большого зала вместе с самыми любимыми им и ею исполнителями, с которыми в разное время его свела судьба.
– Юрий Александрович, поздравляем с наступающим юбилеем! Программа вашего праздничного гала-концерта необычна – по какому принципу вы её построили?
– Это музыкальное путешествие по страницам моей жизни. Сначала я исполню сочинения моего любимого Шопена. Дело в том, что сто лет назад моей дед влюбился на концерте в пианистку, исполнявшую мечтательные шопеновские баллады и вальсы, и сказал себе, что непременно на ней женится. Так и случилось. Появилась на свет моя мама, а значит и я, и всё благодаря тому самому си-минорному вальсу, что исполнит теперь в Большом зале юный музыкант, ученик ЦМШ Ван Дакай. Услышит публика и выступление народного артиста России Даниила Крамера, с которым мы не раз пересекались в самых далёких уголках страны, когда были молодыми солистами Московской областной филармонии. Будет и страничка, посвященная моему папе, народному артисту РСФСР Александру Розуму, чей баритон так любила публика: романсы из его репертуара исполнит великолепный бас «Геликон-оперы» Михаил Гужов. Вспомним и творчество мамы, народной артистки России хормейстера хора Русской народной песни Галины Рождественской: сочинения из ее программ исполнят моя бывшая стипендиатка Елизавета Антонова и один из лучших коллективов нашего времени «Мастера хорового пения».
А во втором отделении будут музыкальные поздравления звёзд, моих друзей. Это солистка Большого театра Анна Аглатова и певица Нина Шацкая, актёры Александр Домогаров и Эммануил Виторган. А в финале вы услышите меня в Первом концерте Чайковского, с которым я побеждал на многих конкурсах, это моя визитная карточка с ранних лет концертной деятельности.
– За полвека этой деятельности состав публики многократно менялся. Однако ее интерес к вашим выступлениям неизменно высок – как вы это объясняете?
– Публика, конечно, меняется, но такие человеческие чувства, как радость, горесть, любовь, разочарование – они вечны и были такими же триста лет назад, каковы сегодня... Музыка – это язык интонации, которая напрямую передается от души к душе, выражает переживания человека точнее всех других искусств. Нет таких слов, которые могут выразить всю тонкость палитры человеческих эмоций, этой игры настроений, дыханий, надежд так, как это делает музыка. Главное – войти в произведение композитора столь глубоко, чтобы у тебя родилось ощущение, будто ты сам все это написал. Ведь этот разговор душ воздействовал на публику любого столетия, он – над временем и языковыми различиями.
– На ваших концертах всегда много детей – как вы нашли подход к этой благодарной, но непростой аудитории?
– Помните призыв Максима Горького: «Для детей надо писать так же, как для взрослых, только ещё лучше»? Точнее, по-моему, не скажешь. Возможно, от артиста требуется чуть больше собственной искренней увлеченности – она обязательно передастся залу, ребята будут слушать как заворожённые! Конечно, если я выступаю перед совсем юной публикой – к примеру, участниками своих фестивалей «Звёздный десант» или «Музыкальная мастерская Юрия Розума» – стараюсь всё же не выбирать такие мощные конструкции, как сонаты Прокофьева или Брамса. Лучше сыграть романтические миниатюры Шопена, балетные номера Чайковского, «Альбом для юношества» Роберта Шумана. Эти произведения не менее гениальны, притом мелодически доступны. Но, конечно, их надо играть не примитивно, а «по Горькому» – как для взрослых, только лучше.
– Вы много гастролировали за рубежом. Тамошняя публика сильно отличается от российской?
– Западная публика воспитана на культуре исполнительства, где во главу угла ставится стиль, вот он – царь интерпретации. Всё должно быть подчинено задаче исторической выверенности стиля: Скарлатти нельзя играть, как Моцарта, Моцарта – как Бетховена, Бетховена – как Шопена и так далее… И это, конечно, очень важное правило, но есть в музыке нечто еще более драгоценное – душа! Вот она для российского музыканта – на первом месте, а стиль – потом. Мы, конечно, тоже не превращаем Баха в Дебюсси. Но знаете, что говорил мой великий и любимейший профессор Лев Николаевич Наумов: «Моцарта НАДО играть, как Бетховена, Бетховена НАДО играть, как Шопена». Он имел в виду – эти гениальные мастера шли впереди своего времени, их страсть выплескивалась за границы, обозначенные стилем века. Тогда и современную публику это будет по-особому впечатлять, будоражить, увлекать за собой.
– Какое выступление вы, покоривший концертные залы от Европы до Австралии, запомнили ярче всего?
– Все первые выступления в легендарных залах мира. Это как первая любовь, которая остаётся в твоей жизни навсегда. Конечно – дебют в Большом зале консерватории. Точно так же – моё первое выступление в Театре «Колон» в Буэнос-Айресе…
Но, пожалуй, больше всего мне запомнилось выступление на конкурсе имени Марии Канальс в Барселоне в 1980 году. К нему я подготовил огромную программу, требования для которой мне перевели с испанского – и там значилось: «классическая соната, первая или вторая и третья часть». Я подготовил первую часть 17-й сонаты Бетховена, очень красивую музыку. Совершенно случайно за два дня до вылета в Испанию мне попался в руки оригинальный буклет конкурса, листаю – а там написано в скобках: «по выбору жюри». Представляете! А если жюри выберет части, которые я не учил? Что я буду делать? Я выучил их за два дня, последнюю ночь перед вылетом до утра занимался в классе Гнесинки, уже представлял, как выйду, сыграю их, если, кто ведает, меня именно их спросят… Закончил уже на рассвете, спускаюсь к выходу…а двери заперты! Я начинаю бить кулаками, потому что мне уже пора собирать чемодан и ехать в аэропорт. В итоге выпрыгиваю из окна какого-то класса на первом этаже и бегу (транспорта ждать некогда) домой, быстро пакую чемодан… И что же вы думаете?
Я прилетаю в Барселону, играю первый тур. А во втором меня спрашивают… вторую и третью части 17-й сонаты! К счастью, сыграл я их, видимо, неплохо, потому что был отобран в финал. А его уже прошёл триумфально, в конце организаторы вынесли большие плакаты с именами, и я вижу свою фамилию – первая премия, золотая медаль и по-испански приписка: «единогласно», por unanimidad. Тогда я смог честно сказать себе – я счастлив!