В главном конкурсе Берлинского кинофестиваля показали фильм Алексея Германа-младшего
Премьера фильма Алексея Германа-младшего «Под электрическими облаками», состоявшаяся на Берлинском кинофестивале, вызвала несомненный интерес. Что происходит в головах и с чувствами людей в теперешней России? Поэтический стереотип «умом Россию не понять» вдруг приобрел резкую актуальность. Даже прагматикам иррациональность кажется единственной реальной необходимостью для понимания времени, которое настигло (или постигло) персонажей этого режиссера.
Герман снял картину о времени, которое не поддается однозначным толкованиям. Позиция, взгляд режиссера-интеллигента определили стиль, форму повествования о «лишних людях», независимо от их образования, преуспевания, бедности, ущемленности или закомплексованности. Получилось интеллигентское кино в том смысле, что оно стремится нащупать возможности прерванного диалога с культурными, идейными традициями кинематографа 60-х, 70-х годов. Для этого Герману предпочел импрессионистские этюды нравов, ситуаций, запечатленных в семи новеллах.
На пресс-конференции Алексей Герман сказал, что осмыслить происходящее в России способна только поэзия, только вспышки образов, а не документальное или парадокументальное кино, исчерпавшее, как он думает, свои ресурсы, хотя совсем недавно было модным и востребованным.
«Время течет в России, как хочет, — сказал режиссер. — Оно — как постоянные круги на воде, причем во все стороны. Поэтому мы попытались представить события с разных сторон и точек зрения. Если размышлять о России, то привычные модели, связанные, например, с оппозицией богатые/бедные, не работают».
Действие фильма обозначено 2017-м годом. Столетие революции ассоциировано в «Электрических облаках» с предощущением войны и «сумраком непонимания» (слова Германа) того, что происходит в стране. Кризис, поразивший героев семи новелл, свидетельствует о тотальном распаде связи времен, о зыбком, порой самоубийственном самоощущении маргиналов и хипстеров, гастарбайтеров и наркоманов, молодых людей и пожилых, а точнее поживших, износившихся.
Образ недостроенного дома, вокруг которого сплетаются сюжетные нити, прошивающие несколько новелл, есть метафора критического состояния времени, места и людей, оказавшихся в этом пространстве. Это архитекторы, друзья умершего хозяина дома, его наследники, прибывшие из-за границы и решившие отыскать твердую почву для ориентации на местности, которая пугает, манит, соблазняет и грозит уничтожить.
Убийство мальчишки-наркомана (в этой роли Чулпан Хаматова) срифмовано с внутренней опустошенностью экскурсовода областного исторического музей (Мераб Нинидзе), полиглота, вынужденного бороться за землю, принадлежащую музею, которую собираются захватить для гораздо более выгодных построек. Этот интеллигент, пишущий диссертацию о Малевиче и Петрове-Водкине, находится в таком же тотальном тупике, как и киргиз-иммигрант из новеллы «Чужая речь», не знающий русского языка и пытающийся сквозь заикание обрести возможность коммуникации. Тут Герман вменяет ассоциацию с эпизодом из «Зеркала» Тарковского, признается в своих привязанностях к нашему классическому кино, на котором он сформировался как интеллигент и режиссер.
Комментируя картину, Герман также говорил, что предпочитает о сложных материях говорить в сложном кино. Что ж, желание «еретической» и поэтической «неслыханной простоты» этим режиссером пока не востребовано. Время не пришло. Растерянность перед текущей реальностью, но стремление ее все же запечатлеть предполагает, по ощущению Германа, эскизность, фрагментарность повествования, в котором он решился, памятуя об уроках русской литературы, предъявить «типические образы» наших разноколиберных (уязвимых или самоуверенных) современников. И тех, кто сиживает в хипстерском московском кафе «Маяк», и тех бедолаг, с кем столичные пижоны пребывают в абсолютно разных мирах.