Лине никто не звонит

Познакомились через койку… больничную. Она была медсестрой, он — едва живым пациентом

Лина проснулась в семь. Попыталась снова уснуть — все-таки отпуск, — но не смогла. Она привыкла жить в бешеном ритме. Так легче мириться с тем, чего невозможно исправить: с этим ненавистным шрамом через всю щеку, с этим курносым носом, с этим сиротством при живых родителях. Отпуск мало менял её жизнь. Из медсестры интерната для слепых Лина превращалась в волонтера ожогового центра областной больницы. Тот же белый халат, тот же запах лекарств, только больше грязной работы и человеческой боли. Она помогала самым тяжелым и одиноким, бесплатно выполняя грязную работу санитарки. Вот и вчера ей предложили почти безнадежного — мужчину лет 35, которого вырезали автогеном из разбитой всмятку машины. Мужчина был в коме, глаза обожжены, предполагаемая операция давала мало шансов на восстановление зрения.

— Кто он? — спросила Лина, разглядывая ухоженные ногти и обручальное кольцо на правой руке.

— Без понятия, — пожала плечами медсестра, — вроде небедный: фирма лечение оплачивает, ночную сиделку. Но родные не ходят.

Борис очнулся через неделю. У него был мужественный голос, чувство юмора и редкая выносливость.

— Уважаю! — говорил о нем лечащий врач.

— Вот это мужчина! — восхищались медсестры. — Такие бицепсы — закачаешься!

А он реагировал только на Лину: заказывал для нее розы, конфеты, целовал руки. Ведь это она — небрезгливая и неравнодушная — умывала, кормила с ложечки, убирала судно, ласково гладила, когда боль становилась невыносимой. От нее никогда не пахло духами — только яблоком, как от ребенка.

— Вы замужем? — спросил однажды Борис.

И очень обрадовался, услышав отрицательный ответ.

Жена навестила Бориса лишь раз. Сидела в палате недолго, а выйдя, кокетливо спросила врача:

— Что в нем осталось, кроме бинтов?

— Все самое главное осталось! — заверил врач и с досадой проследил в окно, как жена садилась в машину, опираясь на руку нового ухажера.

Приходили друзья и подчиненные, но их не пускали в палату. Владелец серьезного бизнеса не хотел предстать перед ними в жалком, беспомощном виде.

— Главное — восстановить зрение, — ободрял его лечащий врач. — А шрамы убрать — дело нехитрое. Пластическая хирургия делает чудеса!

У Лины давно закончился отпуск, но она продолжала ухаживать за Борисом после работы. Читала газеты, книги, слушала детские воспоминания. Сама о себе не рассказывала. Только о шраме, оставленном соседским питбулем.

— Смотри, какой страшный, — положила она руку Бориса себе на лицо.

— Ерунда, — улыбнулся он. — Я свожу тебя в отличную клинику, и станешь как новенькая.

— Меня все устраивает! — ощетинилась Лина.

— Почему ты такая ершистая? — удивился Борис. — Трудное детство?

— Трудное, — буркнула девушка и перевела разговор на другую тему.

Операцию на глаза сделали через три месяца после аварии. Снять повязку пообещали через месяц — 5 августа. Накануне заветной даты Борис попросил:

— Хочу, чтобы ты была первой, кого я увижу!

— Хорошо, — прошелестела Лина. Но в ответственный момент не появилась. Не пришла она ни вечером, ни утром следующего дня, не поздравила Бориса с победой даже по телефону.

— Ну что вы печалитесь? — утешали медсестры. — Вы же её не видели. Странная девушка, плохо одета, комплексы так и прут!

— Узнайте её мобильный, — попросил Борис.

И услышал невероятное:

— У нее нет мобильного, ей никто никогда не звонит!

Борис выписался из больницы в начале сентября, щедро одарив всех спасителей. Только Лина как в воду канула, будто и не было. Страшная авария, на четыре месяца выдернувшая из привычной жизни, заставила Бориса многое пересмотреть. Бескорыстие Лины его восхищало, но и злило одновременно. «Как можно жить в роли жертвы и отвергать подарки судьбы?!« — рассуждал бизнесмен. А ещё поднывало мужское самолюбие — он привязался к девчонке всем сердцем, готов был озолотить! А она исчезла, даже не попрощавшись. Вот такая ему цена? Впереди было много дел: развод с женой, чистка команды, расширение бизнеса, новые радости, красивые женщины, наконец, и он приказал себе не думать о Лине. Подумаешь, больничная санитарка!

Его пробило внезапно. Он смотрел ночной репортаж об авариях на дороге: «скорая» увозила в ожоговый центр обгоревшего мотоциклиста — и сердце мучительно сжалось. Почему он её не искал? Как мог от нее отказаться? Как прожил всю зиму без этой чистой души, чудом сохранившейся в циничном мире?

На сборы ушло три секунды: Борис мчался в ожоговый центр по пустынным улицам города и молил бога, чтобы Лина была в больнице. Его узнали и пропустили в блок интенсивной терапии.

— Как состояние мальчика-мотоциклиста?

— Стабильно тяжелое.

— Кто за ним ухаживает?

— Разумеется, Лина!

Она дремала, сидя у окна. Весь её облик, её хрупкость показались Борису безумно родными и красивыми. «Почему я, дурак, без роз?» — мелькнула запоздалая мысль. Жестом попросил медсестру выйти и закрыть за собою дверь. Сел рядом с Линой на пол и положил ей голову на колени:

Они вместе уже пять лет. Удачное замужество не сделало Лину светской женщиной. Она ушла из интерната для слепых, но до последнего момента работала волонтером в ожоговом центре. Только беременность и рождение сына Ярика заставили её временно приостановить дежурства.

Иногда молодая мать выбирается с мужем в свет.

— Повезло Золушке, — шепчутся за их спинами. — Говорят, она его приворожила, когда тот в коме лежал!

— Приворожила! — не отрицает Борис. — Со мной такое впервые: вначале полюбил — потом женился...

Он сдержал свое слово — избавил Лину от шрама. Пластическая хирургия делает чудеса. Завалил дорогими шмотками, духами, украшениями, научил смеяться и радоваться жизни. Купил щенка, заставив забыть про страшного питбуля. А ещё поставил на ноги того мотоциклиста, ночной репортаж о котором вырвал его из спячки.