- Людмила Марковна, помнится, в 80-х годах ваш актерский дуэт с Сергеем Шакуровым блеснул в фильме "Любимая женщина механика Гаврилова", и вот теперь вы снова встретились в спектакле режиссера Андрея Житинкина "Случайное счастье милиционера Пешкина"... Как вы согласились на такую необычную роль - жена прапорщика?
- Так ведь "муж" мой не кто иной, как Сережа Шакуров! (Cмеется.) Я безумно рада новой встрече с моим "механиком". Благодаря нашей работе я открыла для себя новые грани таланта актера Шакурова и не стесняюсь даже по ходу спектакля восхищаться тем, как он играет.
- В "Пешкине" вы еще и композитор, автор песни... на английском языке.
- Режиссер сначала попробовал одного композитора, другого, но что-то не срасталось... И тогда мой муж Сергей Сенин, продюсер спектакля, предложил: "Люся, напиши сама! У тебя получится!"
- Какую музыку вы слушаете дома, в семье?
- У нас с Сергеем Михайловичем удивительное совпадение взглядов и оценок на самые разные явления жизни, даже книги нравятся одни и те же... И в музыке та же история. Нам очень нравятся Фредди Меркури и "Квин", трио "Би Джиз", любим творчество многих джазовых пианистов.
- Вы по-прежнему ездите на гастроли в компании двух очаровательных карликовых собачек Пепы и Гаврика?
- Во время спектакля они находятся в нашем номере в гостинице, ждут. Скучают, конечно, хотя мужественно переносят путешествия. Оставить их в Москве не всегда получается: не с кем, да и страдают без нас. Оба мальчика очень дружны друг с другом, прямо как братья, хотя они разных пород. Пепа, старший - карликовый пинчер, Гаврик, тоже карлик, - московский длинношерстный той-терьер. Один злой, другой добрый - хороший контраст. Пинчер обязан быть злым. Поэтому когда злой пинчер вдруг проявляет братские чувства к маленькому той-терьерчику, пуская его к своей миске, это выглядит очень трогательно.
- Однажды вы обмолвились, что из вас получился бы хороший повар...
- Даже очень хороший. Но у меня к еде отношение скорее равнодушное. Думаю, из меня вышел бы также неплохой дизайнер по костюмам, хотя рисовать я не умею. Но идею подсказать могу.
- А о занятиях бизнесом всерьез не думали?
- Я и бизнес - это что-то несовместимое.
- Вы долгое время говорили, что не созданы для семейной жизни, что семья - это вообще насилие над личностью... Вы выходили замуж и разводились, пока не остановили свой выбор на Сергее Михайловиче Сенине...
- Чем-то он меня покорил...
- А как же любовь?
- О любви говорить в интервью - не самое лучшее занятие. У меня был такой шлягер: "Главное - чтоб кто-нибудь любил. Со всеми недостатками, слезами и припадками, скандалами, и сдвигами, и склонностью ко лжи..." Я не слишком верю, что одинокая женщина может быть по-настоящему, безоговорочно счастлива. Необходимо мужское плечо, защита, ум, поддержка.
- Мужья многих "звезд" назойливо лезут в ТВ-экран. Почему ваш держится в сторонке от камер и микрофонов?
- Потому что он - опора, как настоящий мужчина и продюсер. Это очень сложная задача: быть за кадром и режиссировать этот кадр. Сергей мне во всем помощник. Вот писала я книгу "Люся, стоп!" - ручкой, в сумасшедшем темпе, когда назавтра самой не разобрать свои каракули. А разбирал их, расшифровывал Сергей. А вообще-то вы правы, я очень сложный человек, всегда всех зажимаю!
- В свое время творческое объединение "Дуэт" Гурченко и Сенина называлось "кинокомпанией"... Почему вы оставили свои киноамбиции?
- Столько сил забирает театр, что ни на что больше времени не остается. Но планов у нас много, даст Бог, будем живы-здоровы, что-то сделаем и в кино.
- Вы человек верующий?
- Когда это было труднодоступно, я в церковь тихонечко ходила, папа меня молитвам учил, хотя не слишком всерьез... Для меня само понятие веры - свято, но это внутри. Бить челом, как это делают сейчас бывшие партийные работники, которые меня за границу не выпускали, - это смешно. А в прошлом году мой муж стал продюсером спектакля "Апостол Павел". Мы получили благословение Святейшего Патриарха на этот проект. Премьера была сыграна в необычном месте - зале церковных соборов храма Христа Спасителя. Хотя я не занята в этом спектакле, но, конечно, посетила премьеру, очень волновалась. Много было сложностей, подводных камней, но, слава Богу, все прошло очень достойно - зал на тысячу мест был полон, пришло немало представителей духовенства.
- У вас есть свое определение счастья?
- Счастье - это сей-час! Такой короткий период, о котором иногда даже стыдно сказать, потому что счастье многим представляется чем-то исключительно глобальным. Ничего подобного. Перед выходом на сцену я встретила любимого партнера, он мне улыбнулся: "Люся, вы прекрасны!", и я лечу на сцену. Это сейчас происходит. Поэтому ответить на вопрос "Вы были счастливы?" очень сложно. А с другой стороны, бывают такие моменты, когда точно знаю, что хочу обнять мир, запеть, начать танцевать. Переизбыток добра внутри и есть счастье.
- Вас посещает чувство зависти к кому-нибудь из коллег?
- У меня никогда ни к кому не было зависти. Наоборот, люди талантливые меня возбуждают. Вот смотрю я на Диму Нагиева (Гурченко не так давно снялась вместе с Нагиевым в проекте "Осторожно, Задов!". - М.С.) и восторженно смеюсь там, где надо и не надо! Восхищаться талантливым человеком и актером - нет ничего прекраснее! Боря Моисеев тоже стал мне не просто партнером по сцене, а душевно очень близким человеком. У него светлая душа, доброе нутро.
- Мало кто ожидал, что ваш дуэт "Петербург-Ленинград" с Моисеевым ждет такой огромный успех!
- Я сама не ожидала. Вряд ли подписалась бы на такой дуэт, я ведь далека от шоу-бизнеса, хит-парадов, промоушена... Но мне очень понравилась идея песни "Петербург-Ленинград" - и текст, и, особенно музыка Кима Брейтбурга. Придя в студию, мы записали вокал буквально за 15 минут. Кто бы мог подумать, что эта история получит такой резонанс! Значит, чем-то наша песня тронула людей, причем разных поколений. Она о несбывшихся мечтах, о ностальгии: герой ехал в Петербург, а неожиданно для себя вернулся в Ленинград... Мы недавно записали еще один дуэт под названием "Ненавижу", сняли клип, вместе с Борисом выступаем с совместным шоу. Так что история продолжается.
- Вы часто крутили романы с актерами, режиссерами?
- Романов с артистами у меня не было. С режиссерами тоже не случалось. Мне нужно в кадре, чтобы партнер был для меня загадкой, тайной, чтобы я (улыбается) "запаха" не чувствовала.
- Скажите, вас и сейчас заботит сольная карьера, успех?
- Я живу совершенно другой жизнью. Не тусуюсь, никуда не лезу, не пробираюсь. Я совершила очень много ошибок, спела много глупых песен, сыграла немало глупых ролишек, но я делала выводы. Убедилась, что не стоит мельтешить, суетиться.
- Вы бежите от одиночества или любите его?
- Люблю лежать на диване, особенно когда над чем-то работаю, когда очень устала. И потом, меня очень разочаровали люди. Если скажу, что ничего не боюсь, это будет неправдой. Я очень боюсь людей. Они так часто предают. Особенно когда успех. Когда вы хорошо выглядите - это для них плохо...
- Что вас тревожит, заботит, мучает?
- Мучаюсь над тем, чтобы спалось легче, и без снотворного. После спектаклей, концертов заснуть все труднее. Конечно же, хочу лучше себя чувствовать, выглядеть легко и просто, чтобы никто не понимал, чего это стоит.
- Вы подробно рассказали в своих мемуарах о том, как в свое время перенесли тяжелое заболевание крови, но вернулись к активной жизни. Каково теперь ваше драгоценное здоровье?
- Спасибо, хорошо! Несколько лет назад, попав в клинику на плановую операцию, я сделала тщательное обследование - хотела узнать, что со мной происходит. И узнала! Все проблемы, которые имею - от своей профессии. Сломанную вдребезги ногу, и отсюда четыре операции по пять часов каждая. Нос у меня нормально перестал дышать после съемок "Двадцати дней без войны", где не только я, а вся съемочная группа, в том числе Юрий Владимирович Никулин, заработали серьезные заболевания. Но после умело сделанной операции, кстати, без наркоза, я дышу!
- Какой фитнес-клуб вы посещаете в Москве?
- Никакой. Фигурой своей никогда особо не занималась, тренажерами не увлечена, даже зарядку не делаю. Диеты - затея хорошая, но не для меня, потому что по природе своей могу есть что хочу и сколько хочу, не толстея, не худея. Папины гены не позволяют мне расплываться.