В мае Светлана Сергеевна Ким похоронила старшего сына, 19-летнего Андрея. Но, как ни горько звучит, оплакивать его ей некогда. Надо бегать по инстанциям, рассылать письма, собирать справки. Чтобы доказать, что Андрей погиб в армии при исполнении служебных обязанностей. Доказать ради того, чтобы освободить от призыва младшего сына - 18-летнего Димку, сберечь последнего из самых близких своих людей. Закон тогда это позволит.
Андрея проводили на службу в мае прошлого года. В Хабаровск, в войсковую часть 51460. Несчастья начались сразу: через две недели парень попал в госпиталь с воспалением легких - продержали на плацу 5 часов, простудился. Делали операцию, откачивали жидкость из легкого. Мать страшно переживала: от такого же недуга в 1996-м сгорел скоротечно муж. После операции Андрей вдруг перестал писать. Два месяца мать его искала, слала телеграммы, звонила в Хабаровск. Наконец из военной комендатуры ответили: парень, дескать, просто ленится, обяжем. Это была ложь.
В сентябре Андрей написал брату, что после госпиталя его отправили в командировку в Дагестан, где, помните, как раз началась антитеррористическая операция, закончившаяся войной в Чечне. Хорош же был после больничной койки боец полка быстрого реагирования - хорошо еще, что целым назад вернулся. Еще писал, что здесь, в Хабаровске, послания из дома отдают только за банку сгущенки или "косяк" стоимостью в 20 рублей. Хороши же армейские нравы... Немудрено, что новое задание командира подразделения, прапорщика Кузина, рядового Кима не смутило - тот его отправил на индивидуальный участок службы, в центр города Хабаровска. В бар "Степ". "Я сначала думал, что этот бар только строится, - писал Андрей матери в октябре, - и мне придется вкалывать на стройке, а оказалось, что он работает. Днем я ничего не делаю, а ночью охраняю и слежу за порядком". Прощай, мол, казарма, живу теперь в городе, "служу в ночном баре "Степ", и на этом, наверное, моя служба в части закончилась". Через хозяина бара Михаила Бубнова и поддерживалась отныне связь солдата с семьей, на гражданский адрес посылала теперь мать письма, посылки. Андрея хозяин не обижал, даже чуть приодел - носить военную форму на "боевом" задании запрещено было.
Ничего себе защита Родины! Мать только удивлялась, но верила, что сын с заданием справится - он парень не робкого десятка, самостоятельный, пробивной. Вот даже написал, что "прапор" намекнул на возможность уехать домой "насовсем, до конца службы, а потом просто приехать сюда и уволиться. Стоить это будет где-то тысяч пять-шесть". В апреле собирался в отпуск. С невестой. А 21-го прислал телеграмму: "Бар закрыт на ремонт. Денег нет".
- И зачем только я затеяла свой ремонт! - корила себя потом мать. Последний делала как раз тогда, когда смертельная болезнь подстерегла мужа. А тут приснился сон: кафель от стены отстал, стал падать вниз и превращаться в горку сырой земли...
Сообщение по центральному радио услышал брат Светланы Сергеевны: в ночь с 24 на 25 апреля в хабаровском баре "Степ" убит солдат срочной службы Ким. Не поверила. Но 27-го пришла скорбная телеграмма из части. Звонила в Хабаровскую военную комендатуру каждые три часа, чтоб сообщили время и день отправки тела. Ждала 13 суток. Звонила хабаровским гражданским следователям и журналистам. Сказали, что две местные мафии разбирались друг с другом, что вроде напарнику-охраннику, когда убивали Андрея, бандиты наказали передать хозяину бара, что так будет и с ним, если не поумнеет. "Нападение путем удавления"... Убийц не нашли до сих пор. И неизвестно, ищут ли.
Хоронили Андрея всем поселком Андреевский и окрестными деревнями. В гробу лежал загримированный. На тихом сельском кладбище теперь целая фамильная улица Кимов: дед, бабушка, отец, сын. На памятник Андрею денег в Омском районном военкомате не дали - не положено. Командование части 51460 решительно заявило: рядовой Ким умер не при исполнении служебных обязанностей. Якобы по-правдашнему служил в мотострелковом батальоне, а в бар пошел сам, во время увольнительной, попал там в кровавую драку. В закрытый на ремонт, между прочим, бар...
- Как же так - не при исполнении? - недоумевает мать. Ведь хабаровские военные прокуроры на ее настойчивые запросы в конце концов ответили, что командир подразделения, в котором служил ее сын, старший прапорщик Кузин С.Б. из личной заинтересованности направил Андрея на работы в бар "Степ", что рядовой там находился по его указанию. Что по данному факту было возбуждено уголовное дело и приговором Краснореченского гарнизонного военного суда Кузин признан виновным в превышении власти.
Да вот в чем закавыка. Как пишут прокуроры, "командование части об этом не знало" - какой же с него спрос? Командование не ведало, что во вверенной ему части организован своеобразный бизнес на сдаче солдат внаем. Полгода солдата не было в части, но никто его не хватился. А как же утренние и вечерние поверки, на которых пересчитывается личный состав? Или их уже в армии отменили? Оказывается, ничего ненормального в этом нет. Как и в том, что виновный прапорщик Кузин в итоге освобожден от наказания по амнистии.
Впрочем, Светлана Сергеевна не призывает кару на его голову - это не вернет ей сына. И хозяина бара не винит, ведь рядовой Ким работал в баре по приказу командира, значит, исполнял служебные обязанности. Разве с точки зрения нормальной человеческой логики это не так? Но по-человечески со Светланой Сергеевной никто общаться не хочет. Шлют скупые казенные ответы, полные безнадежности. Армейцы тему закрыли: дело, мол, житейское, чего в наше время не случается - поплачет мать да и смирится, облагоразумится.
Ехать в Хабаровск, проводить расследование на месте - нет средств, зарплаты кассира Андреевского психоневрологического интерната не хватит даже на полбилета на поезд. Пенсия за погибшего сына ей тоже не положена. Да бог с ней и со всей этой бумажной войной, если бы не Димка! Братья были очень дружны. После смерти отца стали опорой матери. Когда Дима учился в техникуме в другом городе, Андрей хлопотал по подворью, растил живность, чтоб лишнюю копейку и новую одежку брату послать. Потом уже Дима, вернувшись в Андреевский, говорил матери: "Надо Андрею хорошую куртку купить, я в деревне могу и в обносках походить, а он в большом городе служит". Куртку они послали, но Андрей ее так и не поносил...
- Как я могу отправить в армию младшего сына, если там так нелепо погиб старший? Разве не по вине командиров я его потеряла? Я не против того, чтобы мои дети отдавали долг Родине, но почему никто не несет ответственности за их судьбу? Измените проклятую формулировку! Умоляю дать мне положительный ответ, войдите в мое положение, - взывает мать в обращениях во все главные российские военные и правоохранительные ведомства. Где-то наверху должны же быть разумные сердечные люди?
Разобранный сарай она запретила Димке перестраивать. Дурная примета. А осенний призыв уже начался.