- Биография Стрельцова, особенно ее "теневые" стороны, стала хорошо известна болельщикам благодаря особенно вашим многочисленным газетным и журнальным публикациям. И что заметно, вы все время пытаетесь защитить Эдуарда в той самой скверной истории с изнасилованием, когда суд назначил ему 12 лет лишения свободы. Действительно верите, что Стрельцов не виновен?
-Я очень много места посвятил этому в книге, но взять и ответить на ваш вопрос вот так, одним словом, - не могу. Конечно, те, кто пытается говорить о невиновности Стрельцова, не правы. Есть решение суда, которое никто не отменял. Но по- житейски, если так можно говорить, Стрельцов не должен был сидеть в тюрьме. За делом Стрельцова как-то забывают другие подробности той злополучной ночи. Вместе с Эдуардом милиция арестовала тогда еще одного игрока сборной страны - Огонькова, на которого было заведено уголовное дело тоже по факту изнасилования другой девушки, бывшей в компании, - Тамары. Но Огонькова вскоре отпустили, потому что Тамаре удалось уговорить следователей и отозвать свое заявление. Письмо уже в ходе следствия прокурору Мытищинского района (преступление было совершено на территории этого района. - В.Г.) о том, что она не имеет претензий к Эдуарду, написала и потерпевшая Марина. Однако в ответ следователь Муретов только усмехнулся, объяснив передавшему бумагу Татушину ( третий участник пьянки. - В.Г), что уголовные дела об изнасиловании прекращению за примирением сторон не подлежат.
- Выходит, один закон истолкован был по-разному?
- Тамарина бумага была составлена с большей толковостью, а прощение Марины никакой юридической силы не имело. Но это, конечно же, было не главным. К тому времени вокруг Стрельцова накопилось уж очень много всяких негативных слухов и историй. Он несколько раз оказывался в центре шумных скандалов, неизменно связанных с выпивкой, стал героем нашумевшего фельетона, где его обвинили и в грехах несуществующих. Одним словом, общественность была подготовлена так, чтобы сказать: "В тюрьму? Ну туда ему и дорога".
Но ведь Эдуарда Стрельцова знали совсем другим! Это был действительно талантливый, добрый человек, который никогда никого не тронул, не отпихнул, не гнался за благополучием, не выпячивал себя. Он был человеком совестливым - я думаю, под этим подпишутся все, кто знал Стрельцова. Поэтому случившееся с ним надо рассматривать как большое, горькое несчастье. Самое обидное, что именно эта трагическая история заслоняет от нас Стрельцова-футболиста. Его игру мы видели до обидного мало. Свой первый гол он забил 14 апреля 1954 года тбилисскому "Динамо", в июне 1955-го дебютировал в сборной СССР, а в мае 1958-го был арестован. Всего четыре года на футбольном поле. У него было звездное будущее. Именно в 1958-м ему предстояло играть на чемпионате мира, который мог открыть вместе с Пеле и Стрельцова.
- Дебют на мировом чемпионате в Швеции сборной СССР признали вполне успешным - она дошла до четвертьфинала. Можно предполагать, каким был бы результат, играй в ней Стрельцов.
- Но в ней не оказалось еще и Огонькова с Татушиным - игроков основного состава. Иванову, который, что называется пел одним голосом в сборной и "Торпедо" со Стрельцовым, пришлось выступать в тандеме с Никитой Симоняном. Бесспорно, замечательным форвардом, но не выступавшим в официальных матчах сборной с осени 1957-го. Симоняну было 32 года, и ждать от новой связки той мощи в атаке, что генерировал Стрельцов, не приходилось. Как могла выступить сборная, играй в ней провинившие игроки, остается только фантазировать. Но вынужденно оставив большой футбол на семь лет, Стрельцов лишил не только себя возможности играть, но и болельщиков -видеть его игру.
- Семь лет - для футбола огромный период. В вашей книге подробно рассказывается, как Эдуард в лагерях поддерживал форму, в каких условиях жил. Поэтому его возвращение в состав "Торпедо" и сборной страны кажется просто невероятным...
- И это при том, что наш футбол, пока Стрельцов сидел, несколько раз видоизменялся в тактическом плане. А он как будто этого не заметил - пришел, надел футболку и вновь заблистал. Хотя не сразу разрешили ему играть в высшей лиге. Даже его выступление за первую клубную команду автозавода иногда приходилось "пробивать". Однажды приехала она на товарищеский матч в Горький. Перед самым началом игры поступило распоряжение: Стрельцову играть нельзя. Он на поле и не вышел. Вот тут началось! Зрители топали ногами, орали: "Стрельцова на поле!". А потом решились на радикальные меры: подожгли свернутые газеты - поднялся лес факелов. Один из начальников Горьковского автозавода сказал Вольскому, работавшему тогда в парткоме ЗИЛа: "Выпускай Стрельца, а то они стадион сожгут". Когда Стрельцов во втором тайме вышел на поле, весь стадион встал... Он был народным игроком. Таких после Феди Черенкова уже нет.
- Вы так считаете?
- Понимаете, Стрельцов был из тех, с кем мог запросто претендовать на общение любой болельщик. Может, это и губило стрельцовский талант, но он был совершенно открыт и доступен. Кстати, это характерно не только для Эдуарда. Футболисты 50-60-х отвечали публике взаимностью, уважали ее. Например, старые болельщики рассказывают, что армеец Демин любил пройти с чемоданчиком сквозь толпу у стадиона перед началом матча. "Работал на публику", как с осуждением говорили тогда. Свойственно это было и Стрельцову. Иногда он капризничал, позволял себя уговаривать выйти на поле, ссылался на мнимые болячки. А выйдя, бывало, часто своим демонстративным стоянием на поле выводил из себя болельщиков, которые его освистывали. Но именно за это кажущееся пижонство и любили они Стрельцова. Потому что ждали от него чуда. И получали. Простояв 89 минут, их кумир мог взорваться на 90-й и забить решающий гол. Знали об этом и его опекуны, вынужденные весь матч чутко ловить каждое движение Стрельцова. Но все равно не успевали, когда он, развернувшись, словно танк, шел на ворота. Михаил Гершкович, выступавший в "Торпедо" говорил мне, что ему пришлось заново учиться играть, чтобы понять Стрельцова.
- Наверное, с такой светлой головой можно было бы и еще играть, а он ушел в 33 года...
- Сказались травмы. Да и с лишним весом Эдик никак не мог справиться. Но молодые игроки, с которыми он продолжал выступать за дубль, конечно, брали от него очень много. Все случилось нелепо - в одном из матчей защитник "Динамо" Никулин порвал ему ахиллы. Правда, потом Стрельцов лечился, но заинтересованности в своей персоне со стороны руководства не видел. Когда позвонил только-только ставшему старшим тренером Валентину Иванову и спросил, надо ли ему ехать на тренировочные сборы, услышал: "Как хочешь". Он и не поехал, обиделся на своего бывшего партнера, считая, что это именно он, Стрельцов, поставил Иванова вместо Морозова. Примерно так оно и было - к мнению ветеранов "Торпедо" прислушивались, иначе вряд ли 34-летний "Козьма" принял бы "Торпедо". Но и понять Иванова тоже можно. Стрельцов и Воронин не стали опорой молодого тренера, наоборот, нарушали режим, что, конечно, не шло на пользу команде. К тому же Иванов искренне считал, что надо делать новую команду. В общем, была взаимная обида.
- Я не помню, как провожали Стрельцова из "Торпедо".
- А никак и не провожали. По этому поводу Гершкович горько пошутил: "Если уж Эдика не проводили, значит, нас просто выгонят палкой". И не ошибся...
- Все -таки в конце 50-х "Торпедо" не было столь именитой командой. Неужто не пытались сманить Стрельцова с Ивановым те же "Спартак", "Динамо"?
- В ЦСКА их обоих попытались заполучить элементарно - "забрить в армию". После поездки армейского клуба, усиленного Ивановым и Стрельцовым, в ГДР. Тогда и загорелись генералы. Были готовы вручить ключи от двухкомнатных квартир. Но, как говаривал сам Стрельцов, "армия - армией, ЦК - ЦэКой". Рабочий класс с автозавода тоже был серьезной силой, и лишний раз нервировать его не рекомендовалось.
Эдуард, правда, не скрывал, что увлекало его приглашение в "Спартак". Но подсиживать Никиту Павловича? Такого бы он себе не простил...
Когда мы вместе со Стрельцовым пришли на панихиду в ЦСКА - прощались с великим Харламовым, - Эдуард, посмотрев на своих бывших друзей-соперников, облаченных в мундиры майоров и подполковников, неожиданно сказал: "Пошел бы тогда в ЦСКА - не посадили бы."
И уж точно не посадили бы, пойди он в "Динамо". Звал его туда не кто-нибудь, а сам Лева. С Яшиным они были очень дружны.
- Судьба Стрельцова насколько ярка, настолько и трагична. Потому, что он уникально талантлив. Можно сейчас вспомнить много других знаменитостей с исковеркаными судьбами, но я назову лишь одну, которая на слуху именно сегодня и которой тоже грозит беда - футболист "Спартака" Дмитрий Сычев. Вы не видите параллелей между ним и Стрельцовым?
- Я хочу сказать сразу: понимаю руководство "Спартака". Потерять такого игрока, да еще лишившись приличных денег, обидно. Но я не понимаю поклонников "Спартака", которые радуются, что в расцвете сил от футбола отлучен молодой, способный принести славу своей стране игрок. К поступку Сычева можно относиться по-разному, но ведь это именно он, единственный в команде, показал по-настоящему зрелый, достойный футбол на недавнем чемпионате мира. Не ветераны, опытные игроки, которых вдруг охватил мандраж, а именно он, 19-летний дебютант.
Да, в этом неистовом стремлении унизить, растоптать талант много схожего с историей Стрельцова. Ведь если вспомнить, за свою игру великий форвард так и не получил причитающейся ему народной славы и добрых, благодарных слов. Всю его игру, его голы неизменно рассматривали через призму неких бытовых поступков, которых, если посмотреть на жизнь по-простому, хватает у каждого из нас.
Таланты на Руси всегда были изгоями. Если Сычева продолжат шпынять, может не выдержать психика, и мы опять потеряем игрока, о котором потом будем говорить "мог стать". Как Стрельцов.
Хотя нет, Стрельцов все-таки не мог, а стал великим футболистом...