Русско-немецкий Парагвай

Пилот Константин Ланге рассказал «Труду» о том, как выживают в диких джунглях Чако наши соотечественники и европейцы

Парагвай остается самой таинственной и малоизвестной страной Южной Америки. Даже та скудная информация о жизни в этой стране, которая доходит до российского читателя через статьи в русскоязычных СМИ, содержит слишком много вымысла, преувеличений, подтасовок фактов. И потому при прочтении этих статей возникает немало недоумений и вопросов. Например, удивляет: почему многие регионы этой страны населены не гуще, чем высокогорье Китая и Индии или Крайний Север России или Канады? Хотя климат на всей территории Парагвая самый благоприятный для сельского хозяйства, половина территории страны заселена очень мало — в основном племенами диких индейцев, туда не проведены дороги. Единственный вид транспорта, которым можно туда добраться, — легкомоторная авиация.

«Парагвай я выбрал сам и не жалею об этом»

Герой нашей статьи — именно пилот малых самолетов. Константин Ланге более пяти лет катает над дикими джунглями туристов-экстремалов либо потенциальных покупателей неосвоенных территорий. Лучшего рассказчика о покорении дикого Парагвая, чем Костя Ланге, нам не найти. В отличие от профессиональных журналистов, Костя не пересказывает лекции экскурсоводов, а рассказывает нам о собственных впечатлениях, полученных в течение пяти лет проживания на рубеже цивилизации и необитаемых джунглей.

Любопытна биография самого Ланге. Родился и вырос он в СССР. Окончив Ставропольский сельхозинститут, выехал с родителями на родину предков — сначала в ГДР, потом в ФРГ. Работал дальнобойщиком (с дипломом о высшем образовании), потом успешно наладил бизнес — организовал фирму, которая выполняла крупные подряды по земельным работам: рытье каналов, котлованов и т. п. Но с возрастом все больше хотелось пожить не для денег, а для души. А душа давно тянулась в небо. В 45 лет Костя выучился на летчика. Оставил бизнес сыновьям и уехал с женой на край света.

Одним из аргументов при выборе страны стало почти полное отсутствие в Парагвае ограничений для малой авиации по части маршрутов и места для посадок, в то время как в Германии их много — сейчас нереально устроить взлетную полосу даже на территории собственного участка.

В Парагвае Костя купил поместье, оборудовал там взлетную полосу. Первое время даже возил «наличку» покорителям джунглей в самые дальние поселения, куда на автомобиле приходится добираться несколько дней. Дело было довольно рискованным. Грабежи в Парагвае, да и вообще в Латинской Америке — повседневное явление. Со временем Костя занялся более спокойными полетами — с туристами, с потенциальными покупателями земли.

— Костя, почему в Парагвае сохранилось так много дикой природы?

— Очень парадоксальная причина. Парагвай — страна многодетных семей с малочисленным населением. Уровень жизни очень низок. Неквалифицированных рабочих можно нанять за 5–8 долларов в день, а в самых глухих местах — и за 2 доллара, плюс кормежка. На такие заработки соглашаются отцы многодетных семей! А парагвайские юноши, не достигнув совершеннолетия, уезжают на заработки в Аргентину и даже Испанию. В итоге на протяжении более полувека численность населения в стране находится на уровне 5 млн.

Русские стали героями Парагвая

— Правда, что в Парагвае много русских?

— Этнических немцев больше, хотя и они составляют мизерную часть населения страны. Но есть отдельные поселки, напоминающие Германию даже архитектурой. И жители сохраняют свой язык. А русские семьи, сохранившие национальные традиции, мне не встречались. У меня есть хороший знакомый Игорь Зельцын. Он — опытный авиационный техник и держит у себя несколько самолетов. Мы с ним разговариваем по-испански. Единственное, что я слышал от него на великом и могучем — «Я русский не понимать». Хотя его родители говорят по-русски хорошо. Игорь — светлокожий, белокурый парень. Но мне доводилось встречать типичных индейцев с фамилиями вроде Иванов или Сидоров. Они о своих далеких русских предках ничего не знают и о России имеют смутное представление. В Парагвае вообще очень популярны имена Серхио (Сергей), Виктор, Татьяна, Наталья и Иван. Причем Иван и Хуан — это абсолютно разные имена. В 1932–1935 годах шла парагвайско-боливийская война, которая стала своеобразным продолжением европейской Первой мировой: боливийцы наняли много германских офицеров, парагвайцы — русских. Заслуги русских были оценены высоко — им в центре столицы потом поставили памятники, а диктатор страны Альфредо Стресснер до самой смерти генерала Беляева публично выражал ему свое глубокое почтение. Оно и понятно: в молодости офицер Стресснер был подчиненным русского генерала. Упоминаний об этом в русскоязычной прессе, конечно, нет. Но зато есть много неточностей и просто вымысла.

Миф первый. О русских в Парагвае. Роль бывшего белогвардейского генерала Беляева я ни в коем случае не принижаю. В самом деле, человек был всесторонне талантлив. Сначала он в конце 1920-х возглавил экспедицию в самые дикие районы Парагвая, сам нанес их на карты. Исследовал местные племена, научно описал их языки и даже приспособил под их наречия латинский алфавит и составил грамматику. Доскональное знание местности и расположение туземцев плюс воинское мастерство помогли потом Беляеву в войне 1930-х годов, в которой он руководил парагвайской армией. Но публикации на русском языке немного лукавят насчет участия многих русских офицеров в войне на стороне Парагвая. Много пишут о каких-то идеях по части нового сообщества русских в далекой стране. На самом деле Беляев заранее собрал под свои знамена умелых русских вояк, и их квалифицированная работа была неплохо оплачена парагвайским руководством.

— Каковы были причины той войны?

— Кто-то пустил слух: есть громадные залежи нефти. Границы Парагвая и Боливии тогда еще не были прочерчены. Но на тот момент местность была лучше изучена парагвайцами во главе с Беляевым. Боливийцы, вторгнувшись туда, столкнулись с неимоверными трудностями. Никаких дорог. Артиллерию сквозь чащобы приходилось доставлять, привязывая к спинам мулов! Жара, засуха, болезни. В результате число боливийцев, попавших в плен к парагвайцам, превысило численность парагвайской армии! Но история знала и более дурацкие войны. Парагвай никогда не имел выхода к морю. Стремясь получить его, в 1840-х пытался завоевать проход через Аргентину. Уругвай здесь выступил провокатором. Сначала поддержал парагвайцев, и начало вторжения в Аргентину получилось победоносным. Но потом Уругвай переметнулся на сторону Аргентины и Бразилии. Парагвайский диктатор генерал Лопес призывал не сдаваться окружившим страну захватчикам. И началось истребление. Погибших взрослых заменяли мальчики. В результате проявленного героизма в Парагвае к концу войны осталось около тысячи человек мужского населения, а страну на полвека оккупировала бразильская армия. Но до сих пор по всей стране стоят памятники генералу Лопесу.

— Теперь расскажи о втором мифе…

— Пишут: большая часть региона Чако имеет засоленные почвы, непригодные для сельского хозяйства. Это абсурд. Представь: разве может быть невозможным сельское хозяйство на территории, где растут деревья-исполины, а под ними — непроходимый вечнозеленый кустарник? Другое дело, что во многих регионах реки, ручьи очень редки, засуха между периодами ливней может продолжаться полгода. Грунтовая вода из колодцев и скважин там годится для полива, но из-за неподходящего солевого состава она непригодна для питья. Из-за этого придумали оригинальную технологию накопления дождевой воды. Бульдозерами, грейдерами либо экскаваторами роют котлован большого диаметра, и вынутая земля равномерно насыпается по периметру котлована. Летишь над полями, а внизу — кратеры на плоской зеленой земле. Правда, случается, что под вырытым кратером оказывается не глинистая, а песчаная почва, вода вся уходит вниз — и никак этого не предугадаешь.

Парагвайские дикости

— А как часто на месте будущих пастбищ приходится вырубать леса?

— Почти всегда. Это дело в Парагвае поставлено на промышленную основу. Мой друг Эрланд — один из лучших специалистов в этом деле.

— А какие проблемы возникают у местных животноводов?

— Одна из главных — дикие животные. Ядовитые змеи. Местные разновидности гадюк с сильным ядом. Маленькая, но очень ядовитая коралловая змейка. Но больше всего здесь гремучих. Довольно часто кусают коров и овец в голову, когда те едят траву или идут гуськом по тропинке. Гремучая змея обычно предупреждает о своем появлении звуком погремушки. Если коровы пасутся, то, услышав это предупреждение, они отпрыгивают в сторону. А когда гуськом идут по тропинке, первая проскакивает мимо змеи, а вторая получает укус. Таким же образом и людям достается. Кстати, страхом коров и овец перед гремучей змеей пользуются пастухи, загоняя животных в вольер погремушками, отрезанными от хвостов змей.

— А чаще умирают от укусов змей люди или животные?

— Животных чаще кусают, но среди укушенных чаще умирают люди. Причина довольно курьезная: человек больше пугается после укуса, и из-за адреналина пульс подскакивает до 180 ударов в минуту, то есть в 2–3 раза. Соответственно, и действие яда в 3 раза усиливается.

— А как спасаться после укуса?

— Медики оперативно работают, спасают — вводят сыворотку. Но в труднодоступных для «скорой помощи» местах пастухи, шоферы, лесники умудряются электрошокером замедлять циркуляцию крови в укушенном месте, и тогда укус переносится довольно легко. Этот метод успешно применяют и к пострадавшему скоту.

— Какие еще есть опасные животные? Крокодилы и пираньи на водопое?

— Крокодилы, как ни странно, в Парагвае довольно мирные, хотя и больших размеров — я видел и трехметровых. Опасными могут стать, лишь когда их ловят: если загнать рептилию на суше в такое место, где нет путей к отступлению, тогда она может напасть. Однажды мы удили рыбу, около нас полукругом собрались крокодилы — из воды торчали только глаза и ноздри. Но они не делали попыток вылезти на берег и напасть на нас. Потом пришли местные ребятишки и полезли в воду купаться. Мы их предостерегали насчет крокодилов, но ребятишки даже беспокойства не проявили. То же самое и с пираньями. В одних местах, где водится эта рыба, народ купается, в других — остерегается. Говорят, опасно купаться, только если есть открытая рана — тогда целая стая сразу на вкус крови реагирует. Но необычайно мощных челюстей надо опасаться всегда. Когда мы ловим ее на удочку, в нижней части лески ставим стальной трос — нейлоновую леску сразу перекусывает. А однажды мой брат неосторожно снимал пиранью с крючка — она изловчилась и кусок мяса из ладони вырвала. А еще опасны крупные дикие кошки. Оно и понятно: в дикой природе пум много по всему Парагваю, а человек занимает их охотничьи угодья под пастбища. У некоторых кошек дурацкая привычка: задерет одну овцу, войдет в раж — и может тут же задрать десяток или больше. А если человек начнет принимать меры, то и на человека может напасть. Статистика по стране довольно печальная: много раненых, есть и погибшие. Причем не когда-то в далекую старину, а именно в последние годы. Нападают и пумы, и ягуары, которые не столь многочисленны, но крупнее и мощнее.

Земля дешевая, но…

— А туземцы на приезжих нападают?

— С этим вопросом здесь очень сложно разобраться. Ну, еще дикие индейцы на крестьян раньше часто нападали — лет 20–30 назад. Сейчас делают это более организованно: или берут богатых заложников, или сбиваются в группировки типа русских партизан на оккупированной гитлеровцами территории.

Был громкий случай похищения одного из богатейших людей страны — землевладельца Фиделя Савелы. Мой друг Эрланд на него работал и хорошо его знал. Требовали сначала 2 млн. долларов, потом сошлись на 500 тысячах. В основном эти группы прикрываются патриотическими лозунгами — «земля не должна принадлежать иностранцам». Но на самом деле играют на руку земельным спекулянтам, которые легко находят общий язык с не желающими работать люмпенами. Этим сбивают и без того невысокую цену на землю.

— А каковы расценки в Парагвае?

— В глухомани пока она не дороже 100 долларов за гектар, а всего несколько лет назад в самых диких местах еще можно было купить землю и по 10 долларов за гектар. Правда, меньше чем по 1000 гектаров в одни руки не имеет смысла покупать, потому что проведение дорог, электричества и прочих атрибутов цивилизации в те места обойдется не дешевле. Например, Эрланд берет за расчистку леса по 200 долларов за гектар, и это самая низкая цена по стране, потому что он наладил целую индустрию.

— Как проходит первый этап покорения дикой природы?

— Мой друг Эрланд, о котором я упоминал, не только летчик. Его главная профессия — освобождение джунглей от деревьев и кустарника. Его фирма занимается крупными подрядами. Круглые сутки бульдозерами валят лес. Работа тяжелая: жара, высокая влажность или пыль. Работают в диких местах. Начинают с расчистки площадки для аэродрома. И летчики, такие как я, привозят им еду, запчасти и даже воду, пока котлован для сбора воды не оборудуют. Валят бульдозерами крупные деревья и сразу же следом сыплют семена травы определенного сорта. Бульдозеры специально оборудуют заваренной над кабиной решеткой из толстой арматуры. Крупные ровные бревна используют на древесину, для изготовления древесного угля — Южная Америка по выпуску этой продукции является мировым лидером. Через несколько месяцев вырастает засеянная трава (бризанте), которая «глушит» все остальные ростки. После сухого сезона все выжигают. Ждут полгода, пока вырастет свежая трава — и тогда уже можно пускать коров или овец, причем громадными стадами. Оставляют лишь одиночные большие деревья, в тени которых стада могут прятаться от солнцепека. Цикл — от нетронутых джунглей до готового пастбища — занимает минимум три года. Причем в диких местах Чако плодородность пастбищ на порядок выше, чем в давно — веками освоенных землях цивилизованного юга Парагвая.

Многоразовые шкуры ягуаров

— Рыбалка хороша в Парагвае?

— Как в Европе 300 лет назад. Самая элитная рыба — угорь и суруби, которая бывает размером более метра, она очень похожа на лосося. Пиранья тоже вполне пригодна в пищу, даже очень вкусная. Но если пиранья заведется в малом водоеме, она уничтожает водных животных всех разновидностей, хотя сама небольшая — с ладошку. Она поедает мальков всех других рыб. Однако если река большая, то пиранья уживается с прочими рыбами.

— А какие ограничения в Парагвае на рыбалку?

— На период нереста (ноябрь—декабрь) ввели запрет лет пять назад, и рыбаки, живущие этим промыслом, были страшно недовольны. Хотя, откровенно говоря, не так уж много в Парагвае профессиональных рыбаков, ловящих сетями, и не так уж много рыбы добывают. Но им пошли навстречу. На период вынужденного простоя им государст-во выплачивает компенсацию. И что бы ты думал? Конечно же, в стране сразу появилось множество профессиональных рыбаков. И многие из них, как ни странно, случайно оказались родственниками федеральных и региональных начальников…

— В промышленных объемах здесь рыбу ловят?

— Экономически выгоднее ее разводить в искусственных прудах, чем ловить в реках. Чаще разводят тиляпию, похожую на карася.

— А на охоту ограничения есть?

— Я о таковых не слышал. Более того, многие фермеры выплачивают вознаграждение за каждую убитую змею или хищного зверя. Со змеями все четко: полудикие индейцы, которые в основном и охотятся, обычно приносят фермеру погремушки от гремучих змей. Их считают, складывают в мешок и выплачивают премию за каждую. А с кошками по-другому. Пуму здесь принято называть львом («лео», «леон»), а ягуара — тигром («тигро»). А охотники именуются единым термином — «тигреро». Приносит тигреро шкуру, от которой уже идет смрад. Фермер платит премию, зажимает нос и просит унести эту тухлятину подальше. «Подальше» — это обычно соседняя ферма. Тигреро отдает шкуру своему брату (шурину, свату), и тот за нее же получает еще одну премию. Иногда после этого умудряется отдать эту вонючую шкуру еще одному своему родственнику — тоже ради премии.

Водка за 7 рублей не вызывает ажиотажа

— Теперь расскажи о мифе третьем:

— Если читать русскую прессу, то можно подумать, будто немцы составляют довольно весомую часть населения страны. На самом деле это не так. Из Германии и Голландии в Парагвай стали приезжать еще в XIX веке, но это были меннониты — образно говоря, староверы из числа протестантов. Их преследовали в Европе. Потом приехали немцы — в 1945 году. В частности, поблизости от моего поместья много лет жил Доктор Смерть — Менгеле. Но сейчас число немцев не растет. Приезжают больше пожилые люди, ищущие разнообразия в жизни. В принципе переезд в эту страну может быть выгодным, если самому организовать крупное хозяйство. С откровенным беспределом начинающий предприниматель не столкнется. От администрации и полиции будет иметь неприятности, только если откроет публичный дом или в промышленных масштабах посеет коноплю, коку или мак — такое здесь тоже встречается, хотя реже, чем в Колумбии. К честным бизнесменам общество и власть в Парагвае относятся хорошо. Дешевизна земли и рабочей силы дает преимущество.

— А что за народ простые парагвайцы?

— Индустрии в стране почти нет. Те, кто не выбился в чиновники, — сплошь крестьяне и разнорабочие. Вообще в Парагвае очень редко встречаются лица европейского (в отличие от Аргентины) и африканского (в отличие от Бразилии) типа. Почти все — типичные индейцы, самые разнообразные. От гуарани, которые занимались сельским хозяйством еще до прихода европейцев, и до самых диких, которые до сих пор бегают по джунглям с копьями, луками и стрелами. Иногда голые, но: с мобилами на шее. Причем в тех местах, где нет сотовой связи! Видимо, телефоны на шее используются в качестве амулетов. По сравнению с аргентинцами коренные парагвайцы (даже гуарани) ниже ростом и смуглее. По характеру доброжелательнее, гостеприимнее, но ленивее. А людей с предпринимательской жилкой в процентном отношении значительно меньше, чем среди немцев и даже русских. Еще налицо безалаберность. Если спросишь у мест-ных, как проехать, они могут указать тебе неверное направление. Отнюдь не по злобе. Просто они пытаются помочь, даже если сами не знают дороги. С вредными привычками здесь ситуация неоднозначная. Сигареты и спиртное по европейским меркам стоят копейки. Например, поллитровка тростниковой водки — четверть доллара. При этом в целом по стране курит и выпивает народ мало. Но если кто-то дорвется до этого — насчет тормозов дело обстоит много хуже, чем у русских. Пьяный индеец по любому поводу хватается за нож, а то и за ствол. В моем поместье женщины то и дело приходят с просьбами, чтобы я отобрал ружья у их мужей. Я отбираю — от греха подальше. Но потом, когда работник протрезвеет, он высказывает мне свою обиду: как же ты, хозяин, унизил меня перед моей женщиной? Но в целом народ, еще раз подчеркну, добродушный и, если правильно организовать дело, работает неплохо.