40 человек на участок лесника

Корреспондент «Труда» съездил добровольцем на тушение пожара

Каждый день из Москвы в область выезжает автобус с добровольцами, откликнувшимися на просьбу МЧС о помощи в борьбе с лесными пожарами. «Труд» публикует продолжение репортажа с места работы волонтеров.

Около 14.00, утолив жажду во время перерыва, добровольцы снова приступили к расчистке леса близ Луховиц, куда с утра нас привез заказной автобус. Как я рассказывал в номере «Труда» от 11 августа, тушить огонь нам не доверили — отвезли в безопасное место, подальше от очагов возгорания, и сказали очищать лес от кустарника. Инструменты были в дефиците. На весь наш отряд из 40 человек дали всего пять топоров, два сучкореза и с десяток лопат. Их разобрали мгновенно, а тем, кто остался ни с чем, поручили голыми руками собирать в кучи вдоль обочин дорог срубленный кустарник.

Мой друг — лопата штыковая

Мне досталась штыковая лопата, и я сначала не знал, что с ней делать. Попытался было выкапывать кустарники из земли, но не получилось: у лесной растительности оказались слишком длинные корни — метра два, не меньше. Тогда я сообразил, что при определенной сноровке штыковая лопата становится отличным колюще-режущим инструментом. Пригибаешь левой ногой к земле ветви куста, а потом с размаху вонзаешь под основание весьма острое лезвие лопаты. Так куст срубается даже быстрее, чем топором.

Было очень жарко. Главным, что мешало работе, был едкий пот, ручьями стекавший со лба на глаза. Клин я решил вышибить клином: стал носить с собой бутылку с водой и периодически поливал из нее на голову. Сразу стало свежее, и пот перестал докучать.

Мэр Луховиц Сергей Столяров, приехавший поддержать волонтеров, объяснил, что подлесок, который мы вырубали, положено уничтожать не только во время пожаров. «Это сорная растительность, избавляться от которой надо постоянно, но этого не делалось, поэтому леса так легко и стали загораться этим летом, — пояснил он. — Подлесок первым вспыхивает от торфяного огня, а от кустарника огонь уже быстро распространяется по большим деревьям».

Спаленные сосны

Мы работали на островке леса, до которого бушевавшие в окрестностях Луховиц пожары не дошли просто каким-то чудом. Буквально в двух метрах от уцелевших деревьев находились полностью выжженные участки — многие десятки гектаров некогда величественных корабельных сосен, которыми всегда так славилось юго-восточное Подмосковье.

Они еще продолжали шуметь кронами, но это был уже мертвый лес. У росших здесь сосен стволы были снизу и до середины обуглены и черны, а корневища сожжены. Близко приближаться к выгоревшему лесу нам запретили, так как в торфянике под ним могли находиться огненные ямы. «В такую яму можно упасть и сгореть заживо», — пояснил Столяров. Как нам объяснили местные жители, все погибшие, но пока стоявшие деревья будут спилены, а на их место предполагается посадить новые саженцы. Превратятся они во взрослые деревья лет через 40.

Десант на озеро

В 15.30 нам объявили, что настало время обеда, но перед этим все желающие могут искупаться на близлежащем озере Голубое. После ударной работы поплескаться в чистой водичке было огромным удовольствием. Особенно если учесть, что уже к середине дня все мы были чумазые от сажи, пропотевшие тела — в налипших сосновых иголках, в изобилии сыпавшихся с сухих деревьев.

Кроме добровольцев из Москвы, на лесном озере больше никого не было. «Местным жителям купаться в нем запрещено из-за введенного в Луховицах режима чрезвычайной ситуации, в период действия которого нельзя приближаться к лесами и, стало быть, попасть на озеро», — рассказала мне женщина, проживающая в одном из частных домов на окраине города.

Вдоль озера по песку расхаживали два сержанта в форме Воздушно-десантных войск. Я подумал, что они охраняют пляж от проникновения на него местных жителей. Один их десантников направился в мою сторону, и я решил, что он сейчас начнет прогонять нас. Но сержант всего-навсего произнес: «Не угостите сигареткой?» Я протянул ему пачку. «А можно две сигареты?» — обрадовался он. А потом посетовал: «А то целый день без курева». На мой вопрос, какую задачу здесь выполняют военные, десантник, смеясь, ответил: «Это военная тайна, которую мы сами пока до конца не поняли». После того как бойцы разжились табаком, они исчезли с пляжа, и больше мы их не видели.

Уже к 16.00 я был изрядно уставшим. Но впереди еще были полдня волонтерской работы — трудиться мы должны были до восьми вечера. О том, как закончился мой день в качестве пожарного-добровольца, я расскажу в следующем номере «Труда».