С собой начальник штаба Брянского РОВД подполковник Николай Лешков взял начальника криминальной милиции Александра Козлова, начальника отдела участковых уполномоченных Андрея Хрущева и эксперта-криминалиста. Приказав водителю трогаться, подполковник сказал, что, скорее всего, это опять ложная тревога: в те дни завершались учения органов внутренних дел России и Белоруссии. Но экипировались как положено. Повоевавший в "горячих точках" Николай Лешков не позволяет себе расслабляться даже в мирной жизни.
Растерянные офицеры войсковой части толпились возле здания штаба. Выпрыгнувшим из машины милиционерам стало ясно, что дела нешуточные и неучебные. В открытое окно казармы выглядывал расхристанный солдатик Алексей Буров. Он что-то кричал и вертел пистолетом. Его приятель Алексей Тимофеев прятался рядом и давал какие-то советы. Периодически чем-то лупили по железному сейфу. А в казарме на кровати в это время стонал прапорщик Николай Сергеенко, которому Буров и Тимофеев проломили голову трубой. Напуганные этим зрелищем, дневальный и еще один солдат забежали на второй этаж казармы и там забаррикадировались. Причиной расправы над прапорщиком стала обычная пьяная злоба. После одной из самоволок прапорщик сдал подвыпивших военнослужащих командованию части. Значит, нужно ему отомстить.
Слово Тимофеева было веским, в казарме он числился "авторитетом", потому что находился под следствием. Проходя после призыва службу в Наро-Фоминске, сбежал из части в родной Жуковский район Брянской области. Здесь с приятелем до смерти избил с дружком невинного парня. Пока следствие не доказало его вину, вояку отправили под наблюдение командования войсковой части в поселок Чайковичи под Брянском.
Чтобы заманить прапорщика, Буров и Тимофеев крикнули ему, что горит каптерка. Обрушили железный удар на голову и принялись его зверски бить, а потом отобрали пистолет и 16 патронов. Сбив замок, они зашли в оружейную комнату, где стояли 60 автоматов. Осталось заполучить патроны, но сейф не поддавался. Солдаты требовали ключи и издевались над растерявшимися офицерами, которые толпились в отдалении. Появление людей в камуфляже и касках и насторожило и еще сильнее распалило пьяных солдат:
- Ну что, козлы, боитесь?! - Буров передернул затвор пистолета. - Завалю!
Его могли уложить снайперы, могли и милиционеры. Но им было жаль зеленого пацана. Родственников солдат ждали с минуту на минуту. К безумцу, игравшему пистолетом, шагнули двое. Лешков приказал Козлову держаться чуть поодаль и в стороне: если в командира попадает пуля, кто-то должен заменить его. 20 шагов, которые отделяли их от Бурова, они смогли преодолеть только за 20 минут. Когда человек под прицелом пистолета - и это приличная скорость.
Тимофеев между тем попытался улизнуть из казармы. Побег ему удался, но Андрей Хрущев, которому приказали занять позицию возле автопарка, был начеку. Увидев человека с оружием, он велел ему остановиться и бросить автомат. Тогда милиционер не знал, что магазин его пустой. Он пережил тяжелейший момент и не струсил.
На Бурова, видневшегося в проеме окна, видимо, угнетающе подействовала весть, что приятеля уже скрутили. Он согласился на разговор с милиционерами.
- Леша, сынок, мы тебе зла не желаем. Давай послушаем, что ты хочешь, но покажи нам сначала прапорщика. Он живой? - спросил Лешков.
- Мне терять нечего! Я и себе сейчас могу пулю в лоб пустить! - кричал Буров. - Мне жить надоело!
- А нам твоя жизнь дорога. Родителям твоим - тоже.
Буров все же подволок прапорщика к окну. Тот был бледен. Когда солдат попросил спички, Лешков едва слышно предупредил Козлова: "Брошу зажигалку так, чтобы не поймал. Пистолет на подоконнике - успеем схватить". Но Буров с обезьяньей сноровкой сумел схватить зажигалку. До окна оставалось метра четыре. Солдат нервничал, он то направлял пистолет на милиционеров, то отводил его в сторону, то показывал, что разряжает оружие... Но офицеры понимали: один патрон в патроннике остался.
Трудно в четырех метрах от направленного на тебя ствола вымолвить спокойное и доброжелательное слово, но Николай Лешков произнес его:
- Леша, я подхожу к окну. Сдавайся.
Буров обмяк:
- Ладно. У меня в тумбочке водка. Пусть товарищ принесет...
Своими подчиненными Петр Григорьевич доволен. Нынче и они не без самоиронии рассказывают о том, как впятером освобождали заложника, а в это же время на учениях подобную операцию проводили 300 человек. Мужество милиционеров никакими наградами не отмечено. Вот были бы жертвы, пальба, тогда, может, и по ордену получили. А так - тихо, и все живы.