- Андрей, мы с тобой знакомы лет десять, и я знаю, что ты не любишь распространяться о своей работе. Но все-таки: не является ли смерть Георгия Трофимова нелепой? Вы, наверное, за эти дни не один раз прокручивали ситуацию. Появилась какая-то ясность?
- Любая смерть нелепа и загадочна. И здесь полной ясности пока нет. Если террористы хотели добиться большого устрашающего эффекта, то почему СВУ (самодельное взрывное устройство) не было приведено в действие в "Мон-кафе"? Ведь сначала вроде бы именно там оказалась смертница с каким-то мужчиной. Погибли бы не только сидящие за столиками. Обрушилась бы и часть дома, где разместилось заведение. Дальше - еще запутаннее. У кафе "Имбирь", как утверждают свидетели, террористка все-таки нажимала на какие-то кнопки. И тут вокруг нее были люди, которые неминуемо погибли бы вместе с ней. Опять эффект был бы более устрашающим. Но СВУ не сработало. Значит, или оно было неисправно, или им кто-то управлял на расстоянии. Если принять второе, то понятно, почему наводчик "поднял заряд" в тот момент, когда Георгий взял в руки сумку со своей смертью: убрать взрывотехника для террористов - большое дело. Неисправность СВУ я тоже не исключаю. Тогда взрыв - страшная случайность.
- Готов ли был к ней Георгий? Помнится, когда мы с тобой разговаривали о гибели еще одного твоего коллеги подполковника Михаила Чеканова на шоссе Энтузиастов в 1994 году, ты высказал мысль о том, что даже у высококлассных взрывотехников иногда наступает так называемая профессиональная усталость. В такие моменты он расслабляется, забывает об опасности. Не могло ли с Георгием произойти то же самое? Ты видел его перед роковым дежурством?
- Да, мы с ним встретились у нас в институте, и я еще удивился: почему он заступает не в свою смену. Ведь Жора только в субботу отдежурил и обезвредил не до конца сработавший пояс шахидки в Тушине. Тут, видимо, какой-то рок. Миша Чеканов тоже подменял товарища, когда погиб. Понимаю, что это мистика какая-то, но Жора не верил в нее. Он, кстати, не побоялся дать интервью телевизионщикам, хотя мы стараемся на экран, как говорится, не высовываться. Смелый парень. А что до профессиональной усталости, то ему еще рано было даже думать о ней. Он ведь чуть больше пяти лет в нашей группе...
- Может, не хватило опыта: все-таки из молодых. И еще вопрос по теме: ваше подразделение сумело сохранить всех специалистов во времена лихой перестройки, когда шел искусственный развал органов безопасности?
- Всех мы, конечно, не сохранили. Некоторые ушли в частные структуры, где платят больше. А что до опыта, то у Георгия он был, и немалый. Допускаю, что ему могло не хватить выдержки... Рано он пошел туда...
Момент очень важный. Чтобы представить себе взрывотехника во время обезвреживания, надо учитывать множество привходящих моментов. Например, воздействие на него тех, кто находится рядом. Да, решение о том, чтобы идти к неразорвавшейся и крайне опасной "адской машине", принимает взрывотехник. Но на него давит и сам факт наличия бомбы, которая может взорваться в любой момент, и, мягко сказать, стремление начальства быстрее покончить с угрозой. И даже присутствие журналистов с телекамерами усиливает нервозную обстановку. Вероятно, именно это имел в виду мой собеседник, говоря: "Рано он туда пошел"...
- Неужели нельзя было долбить из водяной пушки, которая установлена на роботе, эту проклятую бомбу до тех пор, пока она бы не рванула?
- Можно. Но Жора решил, что нельзя. Действовал он грамотно, соблюдая все правила и технику безопасности. Возможно, Жора хотел сохранить побольше улик. Он ведь не просто сапер, а эксперт-взрывотехник.
- А в чем различие между этими профессиями?
- Для сапера главное - обезвредить заряд. Для нас не только обезвредить, но и сохранить как можно больше деталей этого заряда. Ведь потом мы в институте все это изучаем и выходим на след преступников. Помню, однажды обнаружили прилипшее у вещдоку крылышко какого-то насекомого. А потом определили, что такие водятся только в определенном районе Кавказа. Помогло выйти на след преступников...
- Насколько я понимаю, ирландский робот, который работал на 1-й Тверской-Ямской, не способен был захватить взрывное устройство. Вообще не секрет же, что эти машины устаревшего образца. А мы сами что-то имеем новое в этом арсенале?
- Наш институт криминалистики разработал и сделал опытный образец робота. О нем, кстати, писали в вашей газете. "Вася", так мы называли его, подавал и убирал тарелки в столовой, которая расположена внизу здания. Оператор руководил процессом с пятого этажа. К сожалению, "Вася" погиб при обезвреживании заряда на Житной улице. Сейчас ведутся разработки нового робота, но, как всегда, не хватает средств для их завершения.
- Что ты скажешь про защитный костюм? Можно в нем взрывотехнику быть спокойным за свою жизнь?
- Если заряд не превышает 150 граммов в тротиловом эквиваленте. А тут было минимум 400. Скафандр весит около 100 килограммов, работать в нем неудобно. За рубежом есть и легкие, но риск остается все равно.
- Прости, Андрей, за нескромный вопрос: получает ли денежную премию взрывотехник, который провел обезвреживание опасного СВУ?
- Нет.
Распространяться на тему оплаты труда взрывотехников Андрей отказался. Поэтому мне пришлось выяснить кое-что в других инстанциях. К сожалению, именно взрывотехники оказались обиженными. Например, в том, что после увеличения зарплаты в июле прошлого года им занизили повышающий коэффициент. Так, у сотрудников других подразделений центрального аппарата ФСБ он равен 2,2, а у взрывотехников института - 1,5. Бедно живут наши классные спецы, что и говорить. Случайно узнал такую деталь: на похороны Георгия Трофимова в институте удалось собрать чуть больше 3000 рублей. Нет у людей денег. Думаю, государство и ФСБ не оставят без помощи семью погибшего товарища, как не оставили родных Михаила Чеканова. Мишина комната сохранена в неприкосновенности, и семья не забыта. Но все-таки стоит задуматься над тем, кому, за что и сколько мы платим за труд. Но это - к слову.
Андрея Тихонова я попросил прокомментировать один случай. На другой день после взрыва я пошел в одно заведение, где в небольшой комнате собралось человек 80. Все они ждали, когда откроется окошко, где будут выдавать документы. И вдруг я заметил сидящую женщину с кавказскими чертами лица. Она была закутана в платок, видны были только глаза. В руках - сумка. Талия скрыта широким национальным платьем. Отводит глаза. Может, шахидка? На всякий случай я сказал сотрудникам организации о своих подозрениях. Через минут десять пришел милицейский сержант. Женщина исчезла. По-видимому, ее отвели для проверки документов, а меня мучила совесть: наверное, обидел честного человека... Андрей, услышав мой рассказ, твердо сказал:
- Правильно сделал. По некоторым данным, в Москву заслано несколько шахидок. Как их выявить? Скажу честно, органы госбезопасности и милиции пока не в состоянии сделать это самостоятельно. Знаешь, о чем я думал, когда шел вместе с группой "Альфа" на штурм Театрального центра на Дубровке? О том, что у нас сейчас нет приличной сети агентов. Помнишь, как их гнобили, когда была перестройка? Очень многие перестали сотрудничать и с нами, и, тем паче, с милицией. Ценные информаторы потеряны безвозвратно, и этот удар восполнить трудно. Так что не казни себя за этот эпизод. А если бы ты поскромничал, ушел, а там что-то бы, не дай Бог, стряслось?..
14:24
Шольца напугал «Орешник»
