За ними Вера Глаголева обращается к Тургеневу
Вера Глаголева готовится к съемкам фильма по пьесе Тургенева «Месяц в деревне». Чем после крайне жесткой ленты «Одна война» Вере Витальевне интересен романтик позапрошлого века, почему она не приемлет нынешнее чернушное российское кино и не снимается в своих режиссерских фильмах — об этом рассказ Глаголевой «Труду».
— В какой стадии ваш тургеневский проект?
— Работаю над этой темой уже несколько лет. Скоро запустимся, в картине снимутся зарубежные актеры, но пока не могу вам точно назвать их, хотя актерский ансамбль почти полностью собран. Снимать будем в Англии, а в России сейчас идет кропотливая работа с художниками-постановщиками.
— Чем вас зацепил Тургенев?
— Хочется красоты человеческих отношений. Где ее брать, как не в русской классике? Пусть зритель, особенно молодой, узнает, что был между людьми тот идеализм любви, который, к сожалению, сегодня безвозвратно утрачен. Те бездумные, легкие отношения, что показывает нам телевидение, нельзя брать в пример. А вот писатель Тургенев был камертоном порядочности. Он рассказывает нам о временах, когда человека могли любить просто за его душу и ничего не требовать взамен.
— Вы работаете над картиной только как режиссер?
— Меня постоянно спрашивают — не собираюсь ли я сама у себя сниматься. Отвечаю: нет такого желания. Героини моих режиссерских фильмов совершенно не похожи на меня. Как-то в картине «Сломанный свет» пришлось сыграть персонажа, потому что на съемки не приехала утвержденная на роль актриса, и надо было выручать саму себя. Но для меня это оказалось безумно сложно. Если, скажем, у Матвеева, Бондарчука, Михалкова совмещение режиссерства и актерства получалось, то мне как актрисе, видимо, нужно больше времени, чем им, для работы над ролью. Вот почему я отказала себе в актерских радостях. Когда приступила к съемкам фильма «Одна война» и почти все актрисы были уже набраны, оставалась одна роль, которую я, по мнению моего продюсера Натальи Ивановой, могла бы сыграть, но в результате я отдала ее актрисе Наталье Сурковой и ничуть не пожалела. Она прекрасно сыграла.
— Фильм «Одна война» посвящен женщинам, сосланным за связь с немцами в лагеря. Тяжелая тема!
— Сценарий показался мне настолько пронзительным, что я буквально кожей почувствовала атмосферу и драму того поколения. К сожалению, мало осталось людей, которые помнят то время. Когда мы работали над картиной, в музее заключенных ГУЛАГа я увидела вышитые бисером платочки, рисунки и другие потрясающие мелочи, прямо-таки кричавшие об ужасе и страданиях, которые пришлось испытать этим несчастным женщинам.
— Фильм вызвал неоднозначную реакцию, вас это удивило?
— Были те, кто сидел в лагерях, и те, кто эти лагеря сторожил, и, мягко говоря, их отношение к заключенным не отличалось гуманностью: над ними издевались, морили голодом, расстреливали. Сегодня потомки охранников доказывают, что якобы не было никаких репрессий. После того как фильм пошел кататься по фестивалям, в прессу, к властям стали поступать категорические требования лишить народную актрису России Глаголеву всех званий и наград. Но были и примеры другой реакции. Однажды после просмотра во Франции ко мне подошла женщина с глазами, полными слез, и рассказала о том, как сразу после войны женщин, которые «нагуляли» от немцев детей, горожане согнали на площадь, остригли наголо и, избивая, погнали по улицам города. И эта женщина, тогда маленькая девочка, дрожа от страха, держала что есть сил свою маму за руку, переживая, что ту тоже начнут избивать, хотя она была совершенно ни при чем. Тогда я поняла, что моя история шире национальных и возрастных рамок.
— Все ваши фильмы — о женщинах и их непростой судьбе. Вы считаете, что женщина в обществе не защищена?
— За всех ответить не могу. Меня больше волнует судьба пенсионерок, которые всю жизнь отработали на государство, а сегодня получают нищенские деньги, которых едва хватает на оплату коммунальных услуг. Да к тому же более молодые и успешные сограждане обвиняют пенсионеров в том, что те, мол, жили не так и чуть ли не виноваты в сегодняшних трудностях страны. Людей психологически уничтожили. Вот трагедия. Пора прекратить жить двойными стандартами. Не понимаю тех, кто носит цветы на могилу Сталина, забывая о подвиге простых людей, горько доживающих свой век рядом.
— Одна из предлагаемых сегодня мер воспитания молодежи — изучение в школах 100 фильмов из так называемого списка Никиты Михалкова.
— Для меня вопрос: почему этих фильмов 100, а не 150 или, допустим, 200? Почему там нет картин Льва Кулиджанова, хотя это классика на все времена? Почему не вошел фильм Ростоцкого «Белый Бим Черное Ухо», в котором столько добра и сопричастности? Эти фильмы лечат душу, и они тем более важны, что молодые режиссеры сейчас такое не снимают.
— А что вам нравится из современных работ?
— Ничего, потому что я не приемлю агрессию. Понимаю — нельзя отразить современность, закрыв глаза на царящее в ней насилие, но этого насилия и так достаточно в новостях. Киноэкран должен противопоставить ему что-то положительное. Однако сплошь и рядом режиссер пытается вызвать мое сочувствие к молодому герою, который запутался в соблазнах, предал друзей из-за денег, но у меня не может быть сочувствия к таким персонажам. Откуда эта тяга ко злу? Загадка. Но тем важнее для меня обращение к Тургеневу с его высокими нотами любви.