Человек с орбиты

Один земной день из жизни русского космонавта Павла Виноградова

Действующий космонавт Павел Виноградов, дважды работавший на околоземной орбите (каждый раз по полгода), сейчас готовится к третьему длительному полету. Живет в таком стремительном ритме, когда каждый час на счету. Похожий режим и у многих других космонавтов, которым предстоит — через год, два или три — старт с Байконура. Путь в околоземное пространство всегда был и остается непростым. Выкладываться на тренировках членам экипажа приходится на все сто. А ведь еще есть и просто жизнь — семья, дом, друзья, — которую нельзя просто взять и отложить на потом. Как все это вмещается в 24 часа? За ответом мы отправились в гости к нашему герою.

Его мобильник не отвечал ни днем, ни вечером, ни утром. Я уж забеспокоился. Февраль, время вроде бы не отпускное, где потерялся космонавт? Как вскоре выяснилось, в США, в космическом центре НАСА. В Москву должен вернуться только в начале марта. На следующий день после его прилета я наконец дозвонился до Виноградова. Согласившись на встречу, он озаботился только одним: как выкроить время? Предложил: «Давайте поговорим об этом вечерком 5 марта. Но без гарантий». Однако и 5-го, и 6-го в его графике не оказалось даже получасовой щелки. А вскоре он улетел в космический центр в Германию.

«Вернусь 17 марта, и обязательно встретимся», — обнадежил Павел Владимирович. В очередной раз мы созвонились 17-го, когда поздним вечером он ехал из Шереметьево домой. Наметили и… опять осечка: вылетает на тренировки. В конце марта Виноградов сказал: «Все, больше откладывать невозможно: 5 апреля улетаю в Японию и вернусь только 17-го. Я готов поговорить и ночью…»

Рассказываю про эту эпопею только с одной целью: чтобы ты, читатель, почувствовал, как плотно спрессовано время у представителей этой профессии, сколько им надо успеть, прежде чем повторить знаменитое «Поехали!». В общем, разговаривать нам пришлось поздним вечером.

Его дом

Серенький 12-этажный блочный дом на дальней окраине Москвы, ничем не отличающийся от своих собратьев 40–50 лет. Поднимаюсь на третий этаж. Чистенькая стандартная «трешка»: одна изолированная, две смежные комнаты, девятиметровая кухня. Все распланировано с умом, рационально, но без дизайнерских изысков. Многое Павел Владимирович здесь делал сам. Они, космонавты, мастера на все руки — и сантехники, и электрики. На МКС слесаря не вызовешь.

В общем, с любовью обустроена квартира. Но если откровенно, для летающего космического аса, к тому же занимающего пост заместителя начальника Летно-космического центра всемирно известной ракетно-космической корпорации «Энергия», это все-таки весьма скромное жилье. Явно не дом американского астронавта где-нибудь под Хьюстоном. Впрочем, и эту «трешку» получил в свое время не космонавт — она досталось по наследству супруге Виноградова Ирине Валентиновне.

Вместе они более 20 лет. И, что любопытно, не только дома, но и на работе. Ирина Валентиновна — классный специалист, окончила МВТУ и более 30 лет трудится в той же «Энергии», участвует, между прочим, в подготовке космонавтов.

Ракетами и космическими кораблями увлечена и 18-летняя дочь Катя. Она учится в МГТУ имени Баумана (ракетная кафедра) и хорошо разбирается в технике. Однажды вместе с отцом отправилась в тренировочный полет на уникальном самолете-лаборатории с единственной целью: поплавать в невесомости. Вернулась в полном восторге. Серьезная, целеустремленная девушка.

Вот такая, без преувеличения, настоящая космическая семья.

Его день

Прошу рассказать, как прошел сегодняшний день.

— Да ничего интересного, — говорит Виноградов. — Встал, как всегда, в 6. Позавтракал, собрал нужные бумаги, кое-что повторил на свежую память. И в 7.30 был уже за рулем. В 9 предстояло быть в Центре подготовки.

— Сидите на специальной диете?

— Правило у меня одно: не делать из еды культа. На завтрак чай и бутерброд. Времени-то в обрез. Днем обедаю в ЦПК или в «Энергии». А вечером, если приезжаю не поздно, ужинаем все вместе. Я могу приготовить борщ, окрошку, жареное мясо, салат. А уж в шесть рук всегда справимся с задачей.

— На какой машине поехали утром в ЦПК?

— На «Пежо-207», это автомобиль жены. Моя «Ниссан Примера» сейчас в ремонте.

— Успели?

— Явился на 10 минут раньше. Я вообще-то не люблю опаздывать. Тренировка в макете корабля «Союз» была запланирована на вторую половину дня. А с утра мы с Александром Мисуркиным, борт-инженером нашей будущей экспедиции, два часа готовились к этим испытаниям — смотрели, какая будет светотеневая зона, какая связь, конфигурация корабля. Следующие два часа — занятия по аварийным системам станции. Анализировали действия экипажа при таких чрезвычайных ситуациях, как авария, пожар, разгерметизация. А с 14 до 18 часов совершали «полет» в корабле «Союз». Пришлось попотеть. Отрабатывали сближение с 90 км с МКС и стыковку вручную. Предполагали, что будут нештатные ситуации, но не знали какие. Инструкторы приготовили «аварию» — отказ двигателей причаливания и ориентации (ДПО). Всего их 28, с их помощью корабль причаливает к станции. И вот по условиям эксперимента они вышли из строя. Корабль между тем продолжал по инерции движение и уже отвернулся от МКС. Мы не видели станцию, к которой подошли близко. Это сильно усложнило положение. Все происходило так быстро, что не успели сразу же включить основной двигатель на торможение. И пролетели мимо станции. «Союз» и МКС начали расходиться в пространстве. Пришлось действовать быстро и принимать экстренные меры — пропустить станцию вперед, а для этого поднять орбиту корабля. Подняли. Потом в нужный момент снизились, вышли на траекторию… Это была не самая тяжелая, но и не самая легкая тренировка. И все-таки мы подошли к станции и произвели стыковку. Хотя попутно в корабле вырубилась связь с Землей, перестали работать вентиляторы — они перемешивают воздух в невесомости. Все это нужно вовремя заметить, принять меры… После таких тренировок спина мокрая. Но бывают и потруднее испытания. Например, разгерметизация, пожар, отказ системы терморегулирования. Жара, счет на секунды. Мучаемся, но понимаем: такие тренировки совершенно необходимы. Космос — агрессивная среда, не прощает малейшего промаха.

После завершения тренировок инструкторы вместе с космонавтами тщательно проанализировали действия экипажа. Только после этого Павел Владимирович сел в маленький «Пежо» и направился из Звездного в Москву.

Его год

Нет, не отдыхать. На вечер, как правило, припасено много работы. «Писанина…» — коротко пояснил Виноградов. А тут еще наша встреча забрала у космонавта три часа. «Значит, в тот вечер он лег часика в 3–4 утра», — объяснил мне позже другой космонавт.

Какой работой загружен по вечерам Павел Виноградов? Ведь он летал в космос два раза, хорошо изучил и станцию, и корабль. Что еще должен узнать? В российской пилотируемой космонавтике действует правило: если командир или бортинженер не летали на орбиту в течение трех лет, то предстоит заново пройти программу подготовки в полном объеме. Меняются техника, системы управления, научное оборудование, космонавты могут подзабыть инструкции и утратить некоторые навыки.

Между прочим, документация насчитывает многие тысячи страниц.

— Все запомнить невозможно, — говорит Виноградов. — Но жизненно важные вещи нужно знать досконально. Например, в системах управления мы должны ориентироваться не хуже конструкторов. Модернизация техники идет постоянно. Вместо аналоговой системы установлена на кораблях цифровая, внедрено новое программное обеспечение, десятки приборов заменены более совершенными: Все это надо не просто изучить, а пропустить через себя. Это требует и времени, и серьезных усилий.

Вот почему вечерами космонавт готовится к занятиям и тренировкам следующего дня, включая изучение соответствующей бортовой документации. В ЦПК действует система жесточайшего контроля профессионального уровня каждого члена экипажа. Проверка знаний идет постоянно. Бывает, что в течение одной недели надо сдать два экзамена. А всего их за год набирается не меньше полусотни: по каждой системе, по каждому этапу полета, по каждому эксперименту.

И в таком режиме космонавт живет шесть лет! Расклад простой: два с половиной — три года требуется на подготовку к полету независимо от того, основной это состав или дублирующий. Таким образом, сначала три года ребята вкалывают дублерами, потом столько же — в качестве первого экипажа.

Его здоровье

Спрашиваю, не избыточны ли нагрузки, не сломается ли даже крепкий организм на длинном пути к старту.

— Нагрузки немалые, но я бы не сказал, что чрезмерные, — отвечает Павел Владимирович. — Мне, например, 58 лет, и я полностью справляюсь со всеми заданиями, не ощущая физического или нервного истощения. Конечно, это трудная работа, которая порой может показаться рутинной. Но космонавтика так увлекает, что все иное кажется пресным. Это как восхождение в горы — здесь есть и испытание, и стремление к вершине, и преодоление, и радость победы. Когда смотришь сверху на земной шар, ощущения невозможно передать словами. Оно того стоит…

Сколько же остается на сон? Когда удается, старается лечь до 12. Но частенько засиживается и спит четыре-пять часов. «Семь часов — это очень хорошо», — говорит космонавт.

Врач, с которым я беседовал, тоже не считает нагрузки чрезмерными: «Мы внимательно следим за здоровьем космонавтов, каждые три месяца проводим тщательные обследования, никаких поводов для беспокойства здесь нет». Кстати, Павел Виноградов практически не болеет. Специально спросил, не подхватывал ли вирус в эпидемию гриппа.

— Нет, вирусы меня обходят стороной. Может, боятся? Всего один раз в жизни брал больничный — и было это 25 назад.

Командировки в зарубежные космические центры члены экипажа должны выполнять в точном соответствии с утвержденными графиками. В реализации проекта МКС участвуют 16 государств: Россия, США, Германия, Франция, Италия, Япония, Канада, Бельгия, Бразилия, Дания, Великобритания, Испания, Нидерланды, Норвегия, Швейцария, Швеция. Космонавты должны знать модули или приборы, направляемые этими странами на МКС, отрабатывать взаимодействие с астронавтами, быть в курсе перспективных планов. Почти во всех перечисленных странах побывал и Виноградов, в некоторых — например, в США, во Франции — не раз.

Командировки, конечно, дело интересное, но их так много, что жены и дети космонавтов стали жаловаться.

— Сейчас стало полегче, — замечает Павел Владимирович. — Раньше, скажем, в США или Канаде мы находились четыре-пять недель, теперь 14 дней.

Тем не менее более четырех месяцев в году он проводит за границей, и отнюдь не в туристических путешествиях.

Его зарплата

Сегодня зарплата космонавта зависит от ряда факторов: летал ли он в космос, какой ему присвоен класс (всего их три), какую должность занимает, какой с ним подписан контракт. Одну из конкретных цифр назвал пару месяцев назад начальник ЦПК Сергей Крикалев. Месячная зарплата может составлять, к примеру, 70 тысяч рублей, не считая послеполетных премий. Впрочем, в интернете фигурировала и другая цифра — 115 тысяч. Для сравнения: американские астронавты получают 150–180 тысяч долларов в год. Но вернемся в Россию. У чиновников многих наших ведомств зарплата в разы выше, чем у космонавтов.

Отдельно надо сказать о суммарном заработке за полугодовую работу в космосе. Когда экипаж возвращается на Землю, выплаты составляют 130–150 тысяч долларов в рублевом эквиваленте на каждого. Сумма может показаться кому-то внушительной, но не тем, кто знает, как рискуют космонавты, как выкладываются, какой уровень радиации является обычным на станции («Труд» уже писал, что 180 дней на МКС равноценны 180 посещениям рентгеновского кабинета).

Впрочем, дело не только в риске и экстремальных условиях работы — речь о высочайшей ответственности космонавтов и уровне их квалификации. Ведь им доверяют уникальный объект — собранную за пределами Земли 400-тонную конструкцию, которая обошлась уже в 100 млрд долларов. Банкир, который отвечает за существенно меньшие суммы, получает огромные деньги:

Так что труд наших звездоплавателей чрезвычайно недооценен. Павел Виноградов, например, получает в месяц под 120 тысяч рублей — и как космонавт, и как замначальника Летно-космического центра «Энергии». Раньше государство давало звездным героям и квартиру, и машину. Сегодня покупай все сам.

Виноградов строит на подмосковном участке дом, это его давняя мечта. Сам проектировал, занимался разводкой труб в системе водоснабжения и канализации, сам разрабатывал схему отопления. Как будто мало у него других забот. Были бы деньги, мог бы поручить строительство фирме «под ключ». Но стоит такой сервис столько: Когда я коснулся этой темы, космонавт отреагировал спокойно:

— Зарплата, конечно, должна соответствовать уровню ответственности. Что касается дома, то строить для себя — хорошее дело. Я давно думал о таком жилье. Дом получается просторный и удобный. Может, удастся к Новому году закончить стройку. А то потом улечу, и новоселье отложится.

Его путь к мечте

Виноградов к трудностям относится философски. Иначе бы, наверное, не вырвался из оков земного притяжения. Стать космонавтом он решил еще в 1981-м. Но, успешно пройдя медкомиссию, получил отказ: набирали инженеров только из «Энергии», а он еще там не работал. Ладно, перешел в «Энергию». В 1984-м предпринял вторую попытку. Сдал экзамены, но… Не было необходимого трехлетнего стажа работы в «Энергии». А в 1987-м уже не отпустили с завода — пожалели ценный кадр даже для полета в космос. И только четвертый заход увенчался успехом. В 1992-м, через 11 лет после своего первого заявления, Виноградов был зачислен в отряд. А первый полет состоялся в 1997-м. Путь на околоземную орбиту растянулся на 16 лет.

О характере Виноградова говорит такой факт: со всеми, с кем он летал, поддерживает дружеские отношения. Так бывает не всегда, полгода в замкнутом пространстве — серьезное испытание даже для самых уживчивых. Виноградова после полета радушно принимали у себя дома американец Джеффри Уильямс, немец Томас Райтер, бразильский астронавт Маркус Понтес. А с Анатолием Соловьевым после 198-суточной вахты на станции «Мир» они стали близкими друзьями. Надежность, доброжелательность, искренность и открытость — вот что привлекает в Виноградове.

Увлечения? Горные лыжи! Ему нравится скорость и азарт. В редкие свободные дни Виноградовы всей семьей отправляются на подмосковные горнолыжные трассы. А в позапрошлом году (в 2011-м отпуск взять не получилось) катались даже во Французских Альпах.

— Жена, правда, больше ходила по горам, — смеется мой собеседник, — но вот Катя катается лихо. Она уже в шесть лет встала на лыжи.

Под занавес завели разговор о ситуации в нашей космонавтике.

— Здесь много проблем, — говорит Павел Владимирович. — За последние 10 лет никто не сформулировал перспективных задач. Используем задел, созданный в 70-80-х. На МКС во многом повторяем то, что делали на станции «Мир». Между тем интереснейших задач великое множество. Пора возрождать лучшие отечественные традиции. Вот недавно появился проект стратегии развития российской космонавтики до 2030 года. Может, что-то сдвинется к лучшему. Очень надеюсь на это, дорогой Павел Владимирович. С праздником вас и ваших коллег — всех, кто имеет отношение к этой замечательной, самой высокой профессии!

P. S.

Павел Виноградов должен стартовать к МКС с Байконура 2 апреля 2013 года вместе с 34-летним военным летчиком Александром Мисуркиным (в космос не летал) и 42-летним астронавтом США Кристофером Кассиди (на его счету двухнедельный полет, три выхода в открытый космос). До запланированного старта осталось меньше года.