По иронии истории, 200-летие Тараса Шевченко отметили без малого за неделю до крымского референдума
Тарас Шевченко оказался тем знаменем, которое можно водрузить сразу по обе стороны баррикады. История любит шутить над человеческими амбициями: 200-летие Кобзаря отметили без малого за неделю до крымского референдума. Мечтал поэт, слагая свой «Заповит», чтобы помянули его незлым, тихим словом, да вот вышло все иначе...
На торжествах кипели страсти. Не только в Киеве, где на митинге по случаю юбилея глава «правительства с Майдана» Яценюк заявил, что «не отдаст России ни одного сантиметра украинской земли», за что и получил, видимо, в качестве поощрения, приглашение от Барака Обамы посетить с дружеским визитом Вашингтон. Даже в Вильнюсе, где Шевченко за недолгих полтора года сумел сделать первые шаги в живописи, начавшаяся с интеллигентных речей о высоком церемония завершилась речами о попранной незалежности.
В Астрахани Шевченко был только проездом, но и там готовились к торжествам. Договор о гуманитарном сотрудничестве Астраханской и Ровенской областей, одним из пунктов которого значилось совместное празднование юбилея Шевченко, был подписан заблаговременно, когда еще ничего, как говорится, не предвещало: Из Ровно даже прислали уменьшенную копию памятника, который предполагалось установить во дворе средней школы, носящей имя поэта. Но буквально накануне торжеств ровенский губернатор подал в отставку. Украинская делегация от участия в торжествах отказалась, ожидаемый монумент не прибыл к пьедесталу.
А вот в Москве 6-метровый памятник Кобзарю вновь занял свое историческое место напротив гостиницы «Украина» после реставрации, длившейся почти 20 лет. Не лишним будет напомнить, что сей монумент, воздвигнутый по указанию Никиты Хрущева ровно полвека назад, является памятником культурного наследия федерального значения.
В Государственном музее А. С. Пушкина открылась выставка «Тарас Шевченко. Страницы жизни и творчества», подготовленная совместно с Государственным литературным музеем при участии полутора десятков российских архивов и музеев. Рукописи, первое издание «Кобзаря» 1840 года с автографом автора, написанные им портреты современников, в том числе великой княгини Елены Павловны, хранящийся в Третьяковке, акварели и рисунки из собрания ГМИИ... За каждым экспонатом — своя история. Но знаковыми, учитывая остроту «текущего момента», являются, на наш взгляд, два — вольная, выданная Шевченко его помещиком Энгельгардтом, и копия (оригинал давно в Киеве) того самого портрета В. А. Жуковского, написанного Карлом Брюлловым, продажа которого и дала возможность выкупить талантливого холопа у его строптивого барина.
Шевченко для Украины — «наше все» вот уже более полутора столетий. И до сих пор никого не смущает, что современники ценили его в первую очередь как талантливого, самобытного, очень яркого художника, получившего образование не где-нибудь, а в Императорской академии художеств под руководством самого Карла Брюллова. Не кажется странным и то, что период расцвета его литературного творчества пришелся на годы, прожитые в Петербурге, и что лирику он писал на украинском, а вот прозу — преимущественно на русском языке! Между прочим, поэтическое творчество Тараса Григорьевича воспринималось даже прогрессивно настроенной общественностью, в рядах которой были, к примеру, Гоголь и Белинский, весьма неоднозначно.
Не будем лукавить, страниц, дающих повод для неоднозначных оценок, в биографии этого выдающегося человека немало. И тем, кто всеми силами старается сделать из Шевченко «узника совести», которого забрили в солдаты за вольнолюбивые вирши, стоит внимательно и по возможности непредвзято проштудировать эту самую биографию. Поэма «Сон» действительно вызвала гнев императора Николая Павловича. Однако нападки на себя государь встретил почти с улыбкой. А вот чего он (как, кстати, любой настоящий мужчина на его месте) не смог спустить сочинителю, так это оскорбительных слов в адрес своей супруги: автор позволил себе высмеять нервное заболевание женщины, развившееся в печально памятном декабре 1825 году на почве страха за жизнь детей и мужа. Так что чисто политической высылку Шевченко в оренбургские степи назвать затруднительно.
В общем, с какой точки ни смотри на фигуру Кобзаря — он был и остается одним из самых прочных звеньев, связывающих наши народы. Даже если кому-то это очень не нравится.
Кстати, во все времена есть люди, олицетворяющие подобную связь наших народов. Возьмите всем известного и в России, и на Украине певца — выходца с донецкой земли, где ему при жизни поставили памятник. Так вот, к нему давным-давно прицепилось такое имя — Иосиф Давыдович Кобзарь. Это тот случай, когда в каждой шутке есть только доля шутки.