Борьба за экологию и жизнь животных порой уступает место политическим и бизнес-интересам
Многие «зеленые» организации работают в России по франшизе, поэтому такая практика зачастую вынуждает их думать о коммерческой стороне своей работы, так как нужны деньги. Простая борьба за экологию и жизнь животных иногда уступает место политическим и бизнес-интересам.
Уже целый ряд организаций в России признаны иностранными агентами, с учетом того, что они получают денежные средства от иностранных государств или компаний. Гринпис в список иноагентов не вошел, хотя этого давно добивались российские законодатели. Было решено, что экология – проблема международная, так что экологические организации не могут признаваться иностранными агентами. Однако по факту «зеленые» продолжают представлять и продвигать в разных странах, в том числе в России, зарубежные интересы.
Гринпис при этом выстроил свою структуру так, чтобы обезопасить себя от возможных претензий. Что касается деятельности этой структуры в России, то работа ее построена по принципу франчайзинга, когда филиалы выплачивают как минимум 24% от своих доходов в свою национальную организацию. Гринпис имеет представительства в четырех десятках с лишним стран мира, а штаб-квартира Гринпис располагается в Амстердаме, и туда уходят деньги из национальных структур.
Ну, а поскольку на франшизу надо «зарабатывать», поэтому некоторые интересы Гринпис – в том числе и коммерческие. Многие эксперты полагают, что в первую очередь «зеленые» думают как раз о своих бизнес-интересах, а уже потом о защите природы.
Так же поступил и WWF - этот фонд начал работать в России в 1988 году, а летом 1994 года открыл здесь российское представительство. В 2004 году WWF России перестал быть представительством иностранной НКО WWF International, зарегистрировавшись как российская организация. При этом российская структура WWF начала платить отчисления в международный секретариат WWF за использование логотипа с пандой и названия-аббревиатуры. То есть фактически сегодня это национальная экологическая организация.
Зато это становится одной из защит от признания иноагентом. И к тому же такой подход помогает не развивать бренд с нуля, а использовать уже налаженные процессы и связи. Франшиза обычно позволяет вести работу от имени существующего бренда. Его наработки, известное имя уже работают. Существуют также корпоративные стандарты, в случае экологических организаций - это обычно и вовсе жестко выстроенные рабочие процессы. Некоторые аналитики считают даже, что франшиза подчас строится как финансовая пирамида или multilevel marketing (MLM).
Ранее один из основателей Greenpeace Пол Ватсон уже рассказывал о коммерческой подоплеке данной структуры, комментируя деятельность ее руководителя Дэвида МакТаггарда: «Секрет успеха этой организации кроется в секрете успеха ее создателя: неважно, что есть правда, важно лишь, что люди почитают за правду. Вы тот, каким вас выставили в прессе. Организация превратилась в миф и одновременно— в машину по созданию этого мифа». На защиту природы, как было подсчитано, Гринпис расходует лишь до 40 процентов доходов, остальное вкладывается в пиар организации, яркие акции, более 20 процентов вкладывается в инвестиционные фонды.
Поэтому некоторые экоактивисты порой бывают очень избирательны, и борются только там, где выгодно. Ведь экологических проблем много – но почему где-то шум и истерия, а где-то – молчание? Например, «зеленые» горячо бились против использования фреона, который якобы разрушает озоновый слой. И уже только через несколько лет выяснилось, что эта «битва» поставила Россию, которая производила фреон, но отказалась от него под давлением экоактивистов, в зависимость от производителей аналогов этого вещества. Зато долгие годы на планете производятся пестициды, но против них гринписовцы почему-то не борются.
Если вспомнить яркие и довольно дорогие акции гринписовцев, то стоит задуматься: если российские экологи постоянно сидят без денег и фактически работают на голом энтузиазме, то откуда у экоактивистов, имеющих франшизу зарубежных организаций (того же Гринпис), средства на дорогие вещи – корабли, самолеты, салюты? Все объясняется довольно просто: давно известно, что финансируют Гринпис, в частности, крупнейшие иностранные фонды, за которыми стоят нефтяные и медиамагнаты.
После того, как эти организации начали вливать свои миллионы в Гринпис, его основатель Патрик Мур ушел, заявив, что основным мотивом, побудившим его покинуть свой пост, стала «излишняя политизированность» организации. В итоге цель работы «зеленых», по сути, свелась к защите интересов «меценатов» разного финансового уровня, а и иной раз, и дискредитируется деятельность конкурирующих структур в других странах.
Михаил Делягин, политолог и экономист, директор Института проблем глобализации, замечает, что такая «экологическая борьба» похоже на то, как другие общественные движения вторгаются в политику и способны даже полностью перевернуть и сознание общества, и политическую позицию властей. «Когда-то феминизм тоже начинался как святая борьба людей за свои права, подавляемые по половому признаку, а вылилось это в безумную агрессию, - говорит эксперт. - Движение ЛГБТ начиналось как борьба лесбиянок и гомосексуалистов за свои права, чтобы их не сажали в тюрьму, как это было на некоторых английских территориях до 2002 года, а вылилось это в подавление любой, какой угодно нормальности. То же самое с борьбой за права негров, которая сейчас вылилась в черный террор. То же самое и с экологами».
В качестве примера также можно привести борьбу гринписовцев в 2020 году против российского законопроекта о расширении возможностей использования территорий национальных парков. Он наглядно показывает, что подобные действия - не только борьба за экологию, а и чрезмерно навязчивое вмешательство в решения страны в отношении собственных территорий. Против подобного давления высказался и российский президент: «И они еще продвигают здесь эту идею, что нам ничего нельзя - создавать новые лыжные курорты, в хозяйственный оборот вводить земли. Даже если мы обеспечим воспроизводство дополнительных территорий, которые примыкают к особо охраняемым зонам, даже если мы, допустим, высаживаем определенное количество деревьев, которые снимаем при прокладке определенных трасс, автомобильных дорог, либо линейных объектов, инфраструктур. Нам ничего нельзя, это делается специально для того, чтобы избежать нашего развития».
«Зеленые» утверждают, что финансируются исключительно за счет пожертвований, однако такие миллионы от частных лиц набрать крайне сложно. И выборочный подход экоактивистов к защите природы тоже говорит о том, что это – структура, машина, и действует она вовсе не хаотично, а строго определенно. Гринписовцы не бились за тушение пожаров в Сибири, и даже против завода на Байкале не выступали, хотя, казалось бы, это их прямые интересы. Складывается впечатление, что западные «зеленые» разделяют интересы защиты природы на «наши» и «ваши», при этом, как и отметил глава российского государства, иногда слишком увлекаются, считая «наше» - то есть российские решения в сфере политики и экономики – «своим» и позволяя себе вторгаться в данную сферу. Однако Россия уже не первый раз дала понять: влиять на подобные внутренние решения зарубежным экоактивистам не дадут.