Прозвучавший на форуме в Давосе вопрос журналиста: "Кто такой Путин?" - заставил сделать лучшую
Прозвучавший на форуме в Давосе вопрос журналиста: "Кто такой Путин?" - заставил сделать лучшую в нынешнем сезоне театральную паузу таких красноречивых политиков, как Касьянов, Чубайс и Кириенко.
Впрочем, их молчание было красноречивее любых слов. То ли даже они, люди хорошо с ним знакомые, не располагают ответом, то ли располагают, но опасаются дать такой ответ, который не устроил бы Путина.
Сам и.о. президента вносит достойный вклад в поддержание имиджа человека загадочного: на просьбу студентов в Зеленограде рассказать об экономической программе он заявил, что она существует, но не будет пока обнародована, поскольку ее начнут "тут же грызть и рвать". Может, Путин справедливо опасается обозначить свою позицию в политическом спектре, чтобы не оттолкнуть от себя представителей других частей спектра. А может, считает, что таким образом более эффективно войдет в не менее загадочную русскую душу.
Поэтому нет ничего удивительного в обилии и разноречивости оценок Путина в прессе - в зависимости от ее окраски и принадлежности. Одни называют его надеждой демократии, грозой олигархов, либералом и реформаторам. Другие - потенциальным диктатором, марионеткой коррумпированной "семьи" и другом коммунистов.
Не претендуя на обладание экстрасенсорными способностями, в том числе телепатическими, попробую поместить Путина в политическую систему координат, отталкиваясь от уже произнесенных им слов и совершенных поступков.
Путин - не коммунист. Это явствует из его статьи в Интернете, где он отозвался о семидесяти годах советской власти как о "тупиковом маршруте движения". Но и не антикоммунист. В противном случае прокремлевская фракция "Единство" в Госдуме ни за что не стала бы входить в альянс с КПРФ, выкидывая на обочину "Союз правых сил" Кириенко и Немцова. Не исключено, что этот левый альянс - явление конъюнктурное, позволяющее "задушить коммунистов в объятиях". Но никогда антикоммунист (например Ельцин) на него бы не пошел.
Путин - не либерал. В той же его статье о сильном государстве, державности и неприемлемости для России западной модели демократии в чистом виде сказано ничуть не меньше, чем говорит об этом, например, Примаков, которого либералом никто не считает. Кстати, когда в телеинтервью на ОРТ Михаил Леонтьев "наехал" на Примакова, Путин жестко осадил журналиста, подчеркнув бесспорные заслуги Евгения Максимовича перед страной. Да и военную операцию в Чечне, вызвавшую ужас у наших правозащитников, воплощением либерализма не назовешь.
Своими маневрами - идейными и политическими - Путин, по существу, застолбил за собой пространство в центре политического спектра и чуть левее него. Позиция очень выгодная, потому что именно там находится большинство российских избирателей.
Является ли и.о. президента угрозой для российской демократии? Такая постановка вопроса прежде всего предполагает, что при Ельцине мы жили при демократическом режиме. А это не так. Ельцинский режим был эклектичный, в нем можно было найти элементы чего угодно: анархии, представительной демократии, авторитаризма и даже восточной деспотии (коль скоро сам президент называл себя царем, а страной правил его семейный круг с приближенными олигархами, что характерно именно для деспотий). В отношении складывающегося режима ясности пока тоже нет, но очевидно уменьшение признаков анархии и правления восточного типа. Порядок (местами) начинает восстанавливаться, а роль "семьи" и олигархата неизмеримо меньше, чем при Ельцине. Ясно, что если Путину по причине необходимости поднятия рейтинга или по какой-то другой понадобится продемонстрировать скальп освежеванного олигарха, он это сделает, не задумываясь.
У и.о. президента, если он станет президентом, есть широкие возможности распорядиться своей властью, которая благодаря Конституции 1993 года является почти неограниченной. Но распорядиться ею можно по-разному. Сила государства - неотъемлемый атрибут демократии, если эта сила используется для создания законодательного поля для экономического роста, искоренения коррупции, укрепления судебной системы, обеспечения социальной поддержки слабого. Но государство может быть угрозой, если видит свою цель в выколачивании денег в бюджет мобилизационными средствами, изничтожении несогласных, наступлении на свободу прессы, утверждении всевластия чиновников.
В этом плане слова и дела Путина и вызывают надежду, и вселяют некоторые опасения. Он уже неоднократно повторял, что сильное государство нужно для укрепления гарантий гражданских прав и свобод, а его шаги по увеличению размеров пенсий и заработной платы носят, будем надеяться, не предвыборный характер. В то же время боюсь, что созданное Кремлем в Думе левое большинство не станет принимать нужные экономике рыночные законы, некоторые журналисты уже бьют тревогу по поводу начавшегося зажима прессы, а борьба с чиновничьей коррупцией ведется пока на словесном уровне.
У Путина есть потенциал и полномочия для того, чтобы стать архитектором как цивилизованного демократического государства, так и довольно жесткого режима, в котором демократические процедуры будут выступать в роли приличествующих для XXI века декораций. Увы (а может, и к счастью), в нашей стране, где все институты власти, вместе взятые, играют меньшую роль, чем один человек в кресле президента, от этого человека зависит гораздо больше, чем в других государствах.
Отсюда искреннее желание людей узнать: о чем молчит Путин? Получается это у него очень профессионально.