У меня никогда не было собаки, больше того — я не мечтала о ней даже в детстве. До тех пор, пока однажды дочка не запросила песика. Это случилось после того, как мы расстались с мужем, поэтому списать ее желание на обычный детский каприз не получилось.
«Надо
Пока Джаспер рос, я как будто опять вкушала все прелести материнства: описанные пеленки по всей квартире, постоянные проблемы с животиком, строгие часы кормления, засыпание исключительно на ручках... С той лишь разницей, что рос «ребеночек» буквально не по дням, а по часам.
«Ты хоть представляешь, какого размера будет этот песик, если уже сейчас он допрыгивает тебе до плеча? — ворчал почти уже бывший муж. — И учти: возиться с ним ты будешь сама. Ребенок наиграется, а собаку выгуливать надо каждый день».
«С жиру бесишься, — укоряли родственники, разглядывая огрызки мебели в детской, где в живых осталась только железная кровать. — Тебе забот мало?»
А я помалкивала и тихо улыбалась, наблюдая, как оттаивает дочкино сердечко и как Джаспер постепенно становится членом нашей семьи, как радостно он встречает гостей, принося им самое дорогое — свою подстилку... Скучает по детям, когда те уезжают на каникулы: свернется калачиком под их дверью и лежит так весь день. Деликатно дает выспаться всем в воскресенье почти до обеда. Подает лапу для мытья после прогулки, отворачивая при этом морду: мол, хоть его это и не касается, он готов согласиться с тем, что пол в доме должен содержаться в чистоте. Ни дать ни взять — английский лорд. Рад составить мне компанию на кухне: устроится под столом и наблюдает за тем, как я готовлю. И ведь не клянчит ничего, хотя поесть большой любитель. И так знает: если не косточка, то уж кусочек хлеба или морковки ему точно перепадет!
Нет, маленькие собачки определенно не способны на такое благородство — им бы только стянуть
Есть только один минус — большого пса не возьмешь на ручки. Но растянуться с ним на даче у камина, на равных, и послушать треск поленьев — это запросто. Можно обнять за шею, уткнуться лбом в холодный мокрый нос и вместе погрустить. А когда приходишь домой, уставшая и злая, он не будет приставать с расспросами — просто подаст тапки и отойдет в сторонку. И только после того, как ты немножко придешь в себя и угнездишься на диване с книжкой, подкрадется и подставит спину, чтобы можно было погреть ноги, погрузив их в уютную мягкую шерсть.
Теперь я понимаю, почему 90%
Я смотрю на испорченные туфли, на обглоданный еще во времена оные диван — и мне их ничуть не жаль. В конце концов, это только вещи, неодушевленные предметы. С ними даже не поговоришь. Нет, на худой конец можно поговорить и с диваном, как чеховский Гаев разговаривал со шкафом. Но диван не завиляет в ответ хвостом и не протянет лапу. Я очень благодарна своей дочери и ее собаке за то, что они открыли для меня такие очевидные истины.