Наша память пунктирная, она дает всплески все больше по датам.
Вот исполнилось 100 лет Николаю Киселеву, и это повод вспомнить о его беспримерном подвиге, пусть и в рамках фестиваля документального кино «Рукопожатие». Хотя и без формальных поводов о нем хорошо бы знать каждому – его именем должны бы называться улицы, пароходы, а то и небесные светила. Потому что его можно сравнить разве с библейским Моисеем: как тот вывел некогда народ Израилев из египетского плена, так и наш Киселев вывел евреев с территории оккупированной Белоруссии в 1942-м.
218 человек. А знают немногие: те, кто смотрел созданный в 2008-м документальный фильм Юрия Малюгина «Список Киселева» (сценарий Оксаны Шапаровой, продюсер Яков Каллер), да люди, которые эту историю раскопали, – историк Аркадий Лейзеров и директор Музея истории и культуры евреев Беларуси Инна Герасимова.
Список Киселева» – 14 монологов, которые заберут тебя с потрохами. Ты просто окаменеешь на 20 минут, внутренне состаришься и выйдешь из этого фильма уже другим, не таким, каким в него вошел.
В Долгиново, в 100 км от Минска, жили евреи, к июню 1941-го – ровно 5000 человек. В основном мастеровые – сапожники, портные, пекари, краснодеревщики, часовщики. К июню 1942-го их осталось 278. Их убивали не спеша – истребить всех сразу было экономически невыгодно. В первый день повесили троих. Старика привязали за бороду к хвосту лошади, и она еще долго волочила его тело по всей деревне. После поймали женщину и били ее, пока она не выдала, где прячутся муж и дети. Расстреляли их прямо у нее на глазах, а ее казнь отложили. И она спаслась как могла – лишилась рассудка...
Люди бежали в леса, пытались прибиться к партизанам. Но те им были не рады: старики, женщины и дети, раздетые и голодные, были обузой. Новички в конспирации, эти беглые евреи стали настоящей угрозой всему партизанскому делу. И в штабе решили вывести их за линию фронта. Но мыслимо ли пройти 1500 км почти с тремя сотнями изможденных людей, из которых 35 душ – дети от 3 лет до 14, по территории, нашпигованной полицаями, жандармерией, немецкими тыловыми частями? А сколько доброхотов, готовых стукнуть в полицию на подозрительных нездешних! Так что «за линию фронта» – скорее фигура речи, слова для очистки совести.
Поэтому два командира один за другим возглавить безнадежный марш отказались. А Николай Киселев согласился. Собрал беглых – 270 человек, – семерых партизан и связистку Аню Сироткову на подмогу и пошел. Почти три месяца! Шли ночью. Днем прятались. Еду добывали у крестьян, иногда и пристращав их оружием. Однажды пришлось оставить в лесу двоих раненых, старуху и пятилетнего мальчика. Он пытался ползти за шеренгой на четвереньках… А еще была с ними трехлетняя Берта, которая все время плакала и могла погубить всех. Когда они вплотную подошли к линии фронта, страх, что ее услышат фашистские патрули, так переклинил ее родителей, что они решили девочку утопить.
И утопили бы. Киселев нашел их у реки. Пока взрослые набирались решимости, девочка в недетском прозрении прошептала: «Я хочу жить…» Слова ее были на идиш, но Киселев понял. Взял ее на руки да так и нес весь поход.
Герасимова в Национальном архиве Белоруссии нашла донесение политрука Н.Я. Киселева от 26 января 1943 года начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко. И благодарственное письмо на имя того же Пономаренко от спасенных Киселевым людей. Позже она наткнется в том же архиве на послевоенные письма Киселева руководителям партизанского движения, в которых он доказывал, что группу евреев вывели за линию фронта его люди; были и самозванцы, которые приписали заслугу себе.
Но кто он, этот Николай Киселев? Откуда родом, как жил, как воевал, как попал в партизаны и, главное, жив ли? Еще год поисков – и вот удача! – у нее на столе личный листок по учету партизанских кадров, заполненный Киселевым в 1945-м. Выяснилось, что родом он из-под Уфы, из села Богородское, 1913 года рождения, из крестьян. Окончил рабфак, в 1940‑м – Ленинградский институт внешней торговли, начал работать в Москве по специальности, но с первых дней войны вступил в ополчение. Осенью 1941-го под Москвой был контужен, попал в плен. Бежал. Марш к линии фронта с группой евреев в его отчете Штабу партизанского движения от 5 декабря 1942-го описан лаконично: «Движение мое по тылу было очень медленным, так как шли в основном старики. Детей родители несли в мешках, и двигались мы только ночью…»
После перехода через Западную Двину, где проходила линия фронта, Киселева сразу арестовал СМЕРШ. Но спасенные им люди активно встали на его защиту: ходили в инстанции, писали заявления, кто-то отдал свои часы. Киселева отпустили. И даже представили за операцию к награде. Правда, к денежной, будто это и не подвиг был, а заурядный военный эпизод. Но именно этот приказ Штаба партизанского движения от 14 января 1943 года о денежном вознаграждении стал официальным подтверждением события, не имеющего аналогов в истории Великой Отечественной.
Говорят, что позже Киселева все-таки пытались представить к званию Героя Советского Союза, что наградные документы были отправлены в Москву самолетом, но – вот что ты будешь делать! – самолет тот сбили фашистские зенитки, и все это так и заглохло. После войны Киселев окончил Академию внешней торговли, женился на своей бывшей связистке Ане Сиротковой, у них родились дочь и сын. Он никогда не упоминал об операции по спасению евреев в своих автобиографиях, каковых, надо думать, за годы работы во Внешторге СССР понаписал не один десяток. И никогда больше ни с кем из тех спасенных не встречался. Да, вот еще что: он совершенно не переносил детский плач.
Умер Николай Яковлевич рано, в 1974-м.
Однажды в музей к Инне Герасимовой пришел человек, Шимон Хевлин из Майами. На вопрос, откуда родом, ответил, что название ей ничего не скажет, деревня стерта с лица земли вместе со всеми ее жителями. Долгиново.
– Вы Киселева знаете? – спросила Инна Павловна.
Человек изменился в лице:
– Это наш спаситель! Евреи перед ним в вечном долгу…
На основе собранных Герасимовой документов в 2005 году Николай Яковлевич Киселев был удостоен звания «Праведник народов мира». Звания, которое государство Израиль с 1953 года присваивает неевреям, спасавшим евреев. И теперь его имя занесено на стену Почета, что стоит в Иерусалиме, в Саду Праведников мемориала Яд Ва-шем. Каждый год, 5 июня, в день последнего расстрела в долгиновском гетто, спасенные им люди, их дети, внуки, правнуки собираются в Тель-Авиве. Теперь их 2200 человек.
P.S. Леон Рубин и Шимон Хевлин, которым в 1942-м было 6 и 14, сегодня в Мскве. Они не могли не приехать сюда в день 100-летия со дня рождения человека, которому обязаны жизнью.