Валерий Гергиев взял курс на добросердечность к публике
В столице 10 ноября стартовал традиционный цикл осенних концертов Валерия Гергиева и коллектива Мариинского театра, который сами питерцы называют «Московский фестиваль «Зарядье». Поскольку именно эта площадка неофициально считается столичной резиденцией знаменитого петербургского театра. За девять дней запланировано 11 выступлений. И хотя программа окончательно еще неизвестна (для поклонников Гергиева такая вольная практика давно перестала быть сюрпризом), очевидно, что фестиваль будет посвящен исключительно русской музыке.
Так, несколько вечеров кряду будут звучать симфонии Чайковского, потом — симфоническая сюита Римского-Корсакова «Шехерезада» и музыка балета Стравинского «Жар-птица». Репертуар для мариинцев, можно сказать, фирменный — например, два последних опуса уже звучали в Москве и весной, и летом. Зато оперы «Иоланта», «Хованщина» и «Любовь к трем апельсинам», пусть и в полуконцертных версиях, выглядят в афише более эксклюзивно.
Неизменный худрук Мариинки Валерий Гергиев под занавес прошлого сезона обозначил театральную доктрину нового времени: трезвый менеджерский расчет, творческая мудрость и добросердечность к публике. Похоже, исходя особенно из последнего пункта, театр в эти драматические месяцы сделал ставку на комедии. Что ж, приносить зрителю, переживающему непростые времена, радость и отдохновение — шаг в принципе понятный. Так, летом на Исторической сцене появились сразу два роскошных образца итальянского bel canto в стиле буфф — «Дон Паскуале» Доницетти и «Итальянка в Алжире» Россини. А в конце октября к этому дуплету присоединилась «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева.
Правда, говорить в связи с этими работами о новом взгляде на классические шедевры, что так ценится в современном театре, вряд ли уместно. Сегодня не время глубоких авторских высказываний. Афишу Мариинки не украшают имена выдающихся режиссеров-философов ранга Грэма Вика, Роберта Карсена, Дэвида Паунтни, Дмитрия Чернякова, сотрудничавших с театром в разные годы. Более актуальна практика «распечатывания архивов», то есть возобновления старых постановок. Впрочем, тоже по-своему привлекательная — не только экономически, но и как возможность посмотреться в зеркало нашего прошлого. А уж Мариинскому театру есть что извлечь из необъятных репертуарных запасников.
«Дон Паскуале» в этом ряду — самый «выдержанный» образец. Знаменитый некогда (1980) спектакль Юрия Александрова возобновил режиссер и хореограф Илья Устьянцев, потому в постановке добавилось танцев. Но по-настоящему оживить персонажей в напудренных париках и камзолах оказывается под силу только музыке Доницетти, когда за дирижерским пультом стоит сам Валерий Гергиев. Театр все же не вино, которому возраст только на пользу. Хотя в любом случае история под грифом «Седина в бороду — бес в ребро» дарит зрителям желанную долю развлечения и эскапизма.
Формально «Итальянка в Алжире» — новый спектакль, но получился он у кадрового режиссера-ассистента Екатерины Малой собирательным из очень многих мариинских постановок и выглядит незамысловатым кулинарно-банным приключением. А визуально будто цитирует «Любовь к трем апельсинам». Которая, как об этом уже писал «Труд» («Первая премьера — первая любовь. К трем апельсинам» 14.10.2022), представляет собой возобновление спектакля, поставленного к 100-летию Сергея Прокофьева.
Вообще музыка этого композитора для Мариинского театра и Валерия Гергиева — абсолютно эксклюзивная тема. «В декабре вернем все концерты для фортепиано, скрипки, виолончели с оркестром, оратории и кантаты, циклы великолепных сонат и камерные программы, которые будут звучать во всех залах Мариинского театра», — обещает Валерий Гергиев. Мы же заметим, что постановки «Войны и мира», «Игрока», «Семена Котко», «Огненного ангела», бесспорно, принадлежат к золотому репертуарному фонду, принесшему театру мировую славу. Одного только прокофьевского оперного названия нет в нынешнем мариинском багаже — «Повести о настоящем человеке». Как шутит Валерий Гергиев, эта постановка еще ждет своего настоящего человека.
«Любовь к трем апельсинам» часто считают легким, шутейным сочинением. Но это лишь поверхностный взгляд. В опере по мотивам сказки Карло Гоцци, сочинить которую композитору подсказал сам Мейерхольд, зашифровано и в музыке, и в либретто масштабное, нацеленное в будущее послание отнюдь не юмористического свойства. Недаром это до сих пор, кажется, самая репертуарная русская опера ХХ века в мире. Хотя за пределами России, как и в момент премьеры в декабре 1921 года в Чикаго, ее чаще исполняют на французском языке, которым Прокофьев владел лучше, чем английским.
Правда, в том представлении режиссера Александра Петрова и художника Вячеслава Окунева тридцатилетней давности, что сегодня театр показывает в формате премьеры (напомним, первой в нынешнем, 240-м сезоне), все светло, легко и весело. Без «проникновенья в сущность», к которому шутливо — но в каждой шутке лишь доля шутки — призывал в либретто сам Прокофьев. Впрочем, публика счастлива, артисты тоже. Солисты жонглируют, комикуют и даже делают акробатические трюки. Из-за которых — а может, из-за того, что спектакль дают по два, а иногда и по три раза в день (как сеансы в кино), — качество вокала все-таки не всегда достигает уровня, достойного Мариинского театра. И это ощутимая проблема, как и то, что оркестр порой расходится с солистами. Но вот сам оркестр под дирижерским управлением Гергиева звучит ярко и наполненно, с необходимой долей лирики и юмора. Исполнение же знаменитого Марша — символа всей прокофьевской музыки — стало абсолютной феерией.