Замечательной рок-опере «Юнона» и «Авось» исполнилось 30 лет. Есть повод вернуться к героям, чьи судьбы так талантливо воспеты
У героев романтической музыкальной легенды, сочиненной поэтом Андреем Вознесенским и композитором Алексеем Рыбниковым, есть исторические прототипы. Зайдите в Государственный исторический музей, там в экспозиции 31-го Александровского зала вы увидите три портрета: первого правителя Русской Америки купца Александра Баранова, первого российского капитана, проплывшего вокруг света, Ивана Крузенштерна и их современника, петербургского академика и дипломата Николая Резанова. Того самого, что отмечен в истории как инициатор кругосветки 1803-1806 годов и установления торговых связей с Калифорнией.
26 июля 1803 года с рейда Кронштадтской крепости отошли два шлюпа — «Надежда» и «Нева». Экспедиции под командованием капитан-лейтенанта Ивана Крузенштерна предстояло доставить грузы якорей, орудий, железа, свинца, медной посуды, канатов, парусного полотна, провианта, водки и прочих припасов на Алеутские острова и Аляску. Там уже более четверти века действовала компания для пушного и зверобойного промысла, основанного рыльским купцом Григорием Шелиховым. Арсенального имущества погрузили на борт аж на 600 тысяч рублей (как через полвека было отмечено в «Историческом обозрении образования Российско-Американской компании», составленном Петром Тихменевым). Оружие и провиант предназначались для возврата захваченной туземцами крепости на острове Ситка и для недавно отстроенной столицы Русской Америки — Новоархангельска.
Больше половины груза «Надежды» составляли подарки от российского императора японскому. Вручение их возлагалось на Николая Резанова. Вместе с гостинцами он вез письмо с предложением учредить посольства и установить торговые отношения. В дипломатические тонкости вдаваться не станем. А вот про остров Ситка скажем. Каргопольский купец из семьи Барановых, с юности ходивший с обозами беличьих шкурок и прочего мехового товара в Петербург и Москву, через три десятка лет, поискав удачу еще и в торговле водкой в Иркутске и построив там стекольный завод, принял предложение Григория Шелихова: возглавил обширное и беспокойное, но богатое морским и лесным пушным зверем тихоокеанское хозяйство.
И вот коренные обитатели Аляски индейцы-тлинкиты, подогретые посулами англичан и американцев платить за шкуру морского бобра — калана — больше 50 российских рублей, разгромили и захватили крепость в Ситке. А потому понадобилось построить в более северном и неуютном Кадьяке еще два судна взамен утраченных в промысловых и боевых походах кораблей. Для помощи Александру Баранову и снарядили свинцом два закупленных в Лондоне шлюпа и отправили их в кругосветное путешествие. Экипаж «Невы» под командованием капитан-лейтенанта Юрия Лисянского, достигнув весной 1804 года освоенных за двумя океанами островов, не только помог русским поселенцам оснастить срубленные из местного леса суда чугунными пушками, парусиной с калужских заводов, но и принял участие в контрштурме Ситки. Три матроса с «Невы» были убиты, несколько морских офицеров ранены. Ранили в руку и 58-летнего Баранова.
Замирив туземцев (в чем, как отмечают биографы, бесстрашно и убедительно участвовал как переговорщик правитель колоний, женившийся к тому же на дочери одного из вождей), моряки «Невы» загрузились пушным товаром и отплыли в китайский Кантон. В 1806 году вернулись в Кронштадт. Неделей позже туда же прибыла «Надежда». Этому экипажу пришлось полгода пережидать японский политес:
Тут самое время задаться вопросом, который смущал еще упомянутого историка Петра Тихменева: почему так долго, почти год, плыла экспедиция к цели, во владения Российско-Американской компании? Оказывается, сначала курс был утвержден такой: обогнуть африканский мыс Доброй Надежды и плыть через Индийский океан в Тихий. Но перед отплытием его изменили: идти в Тихий океан сразу из Атлантики и, обследовав неведомые россиянам земли, совершить первую в нашей истории кругосветку.
Суда после острова Тенерифе двинулись вдоль бразильских берегов к мысу Горн, почти через все южное полушарие. А обогнув Южную Америку, вновь пересекли чуть не половину земной окружности на пути к Аляске («Нева») и к Петропавловску-на-Камчатке («Надежда»). И лишь оттуда головной корабль отправился с дарами в Японию. Где к тому времени скончался министр, благоволивший к России. Его сменщик смотрел на русских косо. Посольскую миссию приняли с церемониями, но переговоры попросту заволокитили. Через 190 дней Резанов был вынужден вернуться в Петропавловск. «Надежда» уплыла в китайский Кантон.
А правитель русских поселений продолжал обустраивать самый восточный край государства. Всего на тихоокеанских берегах при нем соорудили 24 форта, в их стенах — казармы, амбары, колодцы, а за крепостными стенами — десятки домов, кузницы, скотные дворы. В столице же, Новоархангельске, верфь и даже пивоварню.
В Ситку не по одному разу в год приплывали суда устроенной по акционерному принципу — на паях — компании: к «Надежде» и «Неве» прибавились «Суворов», «Кутузов» и «Юнона», купленная у американца. Они привозили колонистам припасы и товары, от сукон до пуговиц, для обмена на пушнину. А обратно загружались мехами на суммы по тем временам астрономические: до 800 тысяч рублей, что соизмеримо со стоимостью кораблей.
Лишь в пору наполеоновского нашествия регулярность рейсов нарушилась. Баранов вместе с Резановым обратили взгляды к Калифорнии, обосновав там Форт-Росс, и к юго-востоку, предприняв попытку развернуть торговлю с королевством на Гавайских островах.
Каргопольскому купцу было уже под 70, здоровье сдавало. Он запросил у Петербурга замены. Ждать ее пришлось два года. Жизненная кругосветка Баранова завершилась на борту судна «Кутузов» в проливе между островами Суматра и Ява. Цитирую опубликованное в 1835 году жизнеописание: «В Зондском проливе 16 апреля 1819 года прекратилась деятельная, полезная и славная жизнь сего знаменитого мужа, вечно незабвенного для Российско-Американской Компании первого ее колоний Правителя. На другой день, против острова Принца, по совершению обряда погребения, тихо опустили его с борта, и воды Индийского Океана заключили в себе навсегда бренные останки Александра Андреевича Баранова».
На дальних берегах Аляски продолжали той весной его дело четыре сотни русских колонистов и две сотни креолов, прижитых от туземных жен. И среди них сын Баранова Антипатр, ставший российским моряком, и дочь Ирина, вышедшая замуж за капитана-лейтенанта Семена Яновского, принявшего пост следующего правителя Русской Америки.
А Резанов, как известно, после сватовства в Форт-Россе расстался с Кончитой и отправился в Европу за разрешением на брак с католичкой. Шел посуху, через Сибирь, в дороге простудился и в Красноярске скончался:
— К нам в зал с экспозицией, посвященной Русской Америке, нет-нет да и наведываются потомки Кавалера Резанова и Кончиты, — рассказывала мне научный сотрудник Исторического музея Наталья Каргополова.
С мыса Шмидта добредают что ли, блудные дети?..