И поверьте, это не были случайные, проходные вещи: 500 старинных икон, замечательные творения русских мастеров XVIII - начала XX века, лучшие образцы отечественного авангарда, знаковые произведения художников советского времени. Благодаря усилиям Пушкарева за границей было приобретено 1500 произведений Серова, Ларионова, Гончаровой, Добужинского, Бакста, Анненкова... История жизни собирателя Русского музея сопоставима с судьбой Павла Третьякова...
В конце 70-х партийные лидеры и коллеги-завистники выгнали Пушкарева из любимого Ленинграда. Москва приютила изгнанника, 10 лет проработал он руководителем Центрального Дома художника и превратил его в оазис московской культуры. Но и в столице нашлись нечистоплотные руководители тогдашних худобъединений, которые выжили замечательного и принципиального специалиста из ЦДХ, разрушив все бережно и рачительно им созданное. Закончил свое многотрудное и благородное поприще хранитель культурного наследия России Пушкарев в Советском фонде культуры, закладывая основы Музея современного искусства.
Мы прощались с Василием Алексеевичем весной 2002 года в церкви Святителя Николая в Толмачах, где когда-то отпевали и Павла Михайловича Третьякова. Пришло немало людей, знавших и любивших бескорыстного подвижника русской культуры. Были художники, искусствоведы, писатели, реставраторы, актеры... Но не было ни одного официального представителя Министерства культуры, Союза художников, Академии художеств. А самое непонятное: из Санкт-Петербурга не приехал никто из руководства Русского музея, который сейчас во многом и существует за счет приобретений Пушкарева. В тот день в Петербурге проходило собрание организации "Интермузей", возглавляемой господином Пиотровским. Можно ли себе представить, чтобы в дореволюционной России участники конференции не отправили бы в Москву делегацию привезти венок и поклониться праху подвижника, благодаря которому существуют все эти "интермузеи"? Я тогда сказал, что имена таких созидателей присваивают музеям, но мы сделаем все, чтобы хотя бы на петербургском доме на Фурштадтской улице, где жил Пушкарев, и в холле Русского музея были открыты памятные доски. Он, думаю, заслужил эту память наравне с Дмитрием Шостаковичем, Анной Ахматовой, Евгением Мравинским, Георгием Товстоноговым и другими славными людьми города на Неве.
Вскоре официальное письмо с просьбой об этом на имя министра культуры России Александра Соколова подписали директор ГМИИ имени Пушкина Ирина Антонова, академики Валентин Янин и Дмитрий Сарабьянов, директор Института искусствознания Алексей Комеч, народные художники Дмитрий Жилинский, Петр Оссовский, директор Пушкинского дома Николай Скатов... Надо отметить, что Александр Соколов откликнулся сразу же и направил ходатайство в аппарат губернатора Санкт-Петербурга Валентины Матвиенко. Подобное же обращение полетело в северную столицу и от президента Российского фонда культуры Никиты Михалкова...
Из Смольного пришел ответ на имя дочери легендарного директора, что согласно канцелярским параграфам с установкой доски в доме на Фурштадтской улице надо ждать 30 лет. Странная позиция, если учесть, что памятные знаки на домах, где жили балетные танцовщики Константин Сергеев, Наталья Дудинская и другие деятели культуры города, устанавливались через год-другой после их ухода из жизни. Директор же Русского музея г-н Гусев принял "соломоново решение" - установить в помещении Михайловского дворца доску с перечислением всех директоров, где "упомянут" и Пушкарева. Злые языки уже шутят, что, наверное, это будет нечто вроде табельных досок в советских учреждениях, куда приходящие на работу сотрудники вешали номерки. А в огромном интервью Гусева в "Литературной газете" по случаю 110-летия Русского музея не нашлось места для слов признательности Пушкареву, который почти четверть юбилейного срока пополнял шедеврами сокровищницу отечественного искусства. Очевидно, одной из неприглядных примет нынешнего времени стало пренебрежительное отношение к прошлому, забвение славных дел учителей и предшественников.