Гладкое словоблудие – признак равнодушия к истине, считают филологи
Голубым бывает не только небо, а песец – не только шубой. И горелый блин мы чаще обнаруживаем вовсе не на сковородке. Велик и могуч русский язык – говорим одно, думаем другое, подразумеваем зачастую третье. Эвфемизмы, как верные друзья, помогают нам соблюдать приличия. Но превращаются в коварных врагов в устах разнообразных «заинтересованных лиц», намеревающихся нас развести, облапошить и навешать лапши на уши.
Отмечаемый 8 сентября Всемирный день грамотности всенародным праздником в России пока не стал. Большинство инициатив по повышению престижа родного языка исходит сверху. Из числа самых свежих – предоставление русскому языку и литературе статуса первоочередных предметов в системе школьного образования. Те, кому за школьную парту уже поздновато, каждый год по весне с увлечением и совершенно добровольно пишут «Тотальный диктант». Большинство рассчитывает на грамотность как на ценное карьерное преимущество, что логично. Но грамотность сегодня уже не сводится к классическому «жи-, ши- пиши через и». Обширный словарный запас и уверенное владение им сообразно ситуации – вот навык, который сегодня становится все более необходимым повару или домохозяйке так же, как политику или блогеру.
Не каждый сходу ответит точно, что означает термин «эвфемизм», но к словам, которые этим неудобопроизносимым термином обозначаются, каждый из нас прибегает сотни раз на дню. Столь любимые нами японские городовые, ядреные батоны и мухи, увешанные бляхами, приходят на помощь в самых разных ситуациях. Но эвфемизмы нужны как воздух не только в тех случаях, когда обстановка не позволяет употребить крепкое словцо. Мы предпочитаем более благозвучное «ушел из жизни» безжалостному «умер». Очевидную полноту изысканно назовем «рубенсовскими формами», и чтобы не называть совершившего явную глупость дураком, иронически бросим «Ну, ты и умник!». Если в сложившихся обстоятельствах нам важно прослыть человеком воспитанным и учтивым, если мы намерены щадить чувства своего собеседника, мы волей-неволей прибегаем к благоречию. У одного из персонажей Аркадия Райкина была любимая присказка – «Грубо выражаясь, но мягко говоря». Так вот, это о них, об эвфемизмах. Слово это кажется незнакомцем только на первый взгляд, ведь его ближайшие родственники нам очень хорошо известны: имя Евгений означает «благородный», а Евангелие – в буквальном переводе «Благая Весть».
Однако не все считали и считают эвфемизмы безусловным благом. Александр Сергеевич Пушкин настаивал, что вместо жеманного «в интересном положении» нужно говорить: женщин брюхата, и это – красиво. Справедливости ради отметим, что с солнцем русской поэзии и 200 лет назад мало кто соглашался, а уж сегодня и подавно, но в многочисленном семействе эвфемизмов действительно не все так уж безоблачно. Некоторые слова и выражения оно берет в полон с безжалостностью завзятого корсара. Из нашей речи исчезают, переходя в разряд откровенной двусмысленности, совершенно невинные слова. Мы все реже упоминаем голубые дали и розовых слонов, осекаемся, если с языка случайно слетает «у меня сегодня критический день». А какую волну – не волну, цунами – плохо сдерживаемого смеха вызывает сегодня в зрительном зале любого театра – от Москвы до Владивостока – реплика капитана Мышлаевского «Я кончил господа, и закрываю собрание!» «Дни Турбиных» написаны Михаилом Афанасьевичем Булгаковым в 1925-м, 90 лет назад, но до конца 80-х ничего подобного наблюдать не приходилось. Список утрат можно продолжать довольно долго. Но это – цветочки. Ягодки каждому из нас приходится собирать на другом поле. И весьма ядовитые.
«Эксперты рейтингового агентства Х полагают, что экономика России достигнет пика пессимизма к началу 2016 года». Это значит, сейчас все обстоит вроде бы не так уж и плохо? «Как сообщил нашему корреспонденту источник, близкий к министерству юстиции, обвиняемая в крупном хищении государственной собственности г-жа NN предприняла попытку подключить административный ресурс, чтобы повлиять на ход следствия». Получается, что эта самая г-жа, когда ей засветил реальный срок, бросилась за помощью к своей высокопоставленной крыше, и она ее отмазала, так что ли? «К сожалению, в ходе ликвидации последствий стихийного бедствия, у городских властей и руководства МЧС возникли некоторые разногласия». Бардак, надо понимать, царил у них во время ликвидации последствий. Для политиков и госчиновников, профессиональных изготовителей новостей и фабрикантов общественного мнения, как в реале, так и виртуале, эвфемизмы давно уже стали воровской фомкой для отпирания мозгов доверчивых обывателей. Истинное положение дел для них – «вторая реальность», а явная подмена фактов – всего лишь «фактическая неточность», которая чревата «известными последствиями» и применением «непопулярных мер».
Впрочем, хитрые эвфемизмы сыплются на нас не только с телеэкранов и компьютерных мониторов. Вам нужно помыть машину. По соседству две мойки. На одной вывеска так и гласит «Мойка машин», вторая предлагает «Наноклининг». Что вы выберете – практичную чистоту или статусное обслуживание, причем, скорее всего, за гораздо более высокую цену? И не кажется ли вам, что владение родным языком дает человеку не только «академические», но и вполне прикладные преимущества?
Профессор Института языкознания РАН Мария Ковшова:
– Когда речь заходит об эвфемизмах, все, в конечном итоге, сводится к намерениям говорящего: к кому он обращается и какую цель при этом преследует. Эвфемизмы – не в языке, а в голове. Эвфемизировать можно все, что угодно, но шкала эвфемизации у каждого своя: кто-то, в известных обстоятельствах, скажет, что ему надо «посетить кабинет задумчивости», для него выражение «надо отлить» – явная грубость, для другого же это будет эвфемизм, он мог бы выразиться гораздо откровенней. Эвфемизмы изначально использовались людьми для тем табуированных, требующих социального контроля человека, каковыми в любой цивилизации были и остаются человеческое тело и его физиология, отношения между полами, внешние и внутренние свойства человека, болезнь и смерть. Но за последние несколько десятилетий эвфемизмы из средства соблюдения приличий все чаще превращаются в инструмент манипуляции, причем не только в таких высоких сферах, как политика, но и в столь приземленной, как социальные сети. Чем больше в речи говорящего эвфемизмов, тем больше оснований у слушающего усомниться в том, интересует ли его собеседника истина. Может, он просто «пудрит ему мозги»? Говорил же Стендаль, что слово – это зеркало, «и если в него смотрится обезьяна, оттуда не может выглянуть лик апостола».