.JPG)
Более гениальной интерпретации «Лунной сонаты», чем та, что довелось услышать в эти дни в одном из московских выставочных залов, не могу себе представить.
Не в обиду великим пианистам и самому Бетховену – в ней ни грана фортепианного звука. Почему и в каком виде музыкальный опус попал в образцы авангардного видеоарта, составившие экспозицию «Шуршание ангелов»?
Вообразите: вы смотрите видео, на котором девушка, глядя «на вас», то есть в монитор собственного компьютера, многократно прослушивает одну и ту же речь, содержание которой улавливается не сразу, так как звук электронно обработан. Только постепенно вы начинаете разбирать фразы, узнавать голос – это обращение из видеоблога одного популярного политика о текущем моменте. Чем дальше, тем грустнее девушка, и ее можно понять: фразы официозно-округлы, не цепляют ни слух, ни душу, да еще и повторяются бессчетное количество раз. Но тут наступает новая стадия узнавания: в этой самой электронной обработке вы вдруг замечаете признаки музыки, сэмплированные звуки голоса складываются в аккорды, а аккорды выстраиваются в нечто до боли знакомое… Да это же первая часть «Лунной»! Пусть странно-растянутая под этот речитатив, потерявшая строгую ритмичность – но это она! И чем вернее узнавание, тем больше поражает несоответствие гладко-безличной речи и проступающей за ней великой музыки. Это действует сильнее, чем даже самое лучшее исполнение в самом лучшем концертном зале. Именно от неожиданности. Ну и конечно от контраста. Потому что когда бодренький «политический мальчик» встает рядом с величайшим из творцов, становится особенно ясна разница масштабов.
Может, кто-то поймет эту инсталляцию Анны Ходорковской «Медведи» по-другому, но надеюсь, что моя реакция их и саму художницу не обидела.
На выставке «Шуршание ангелов» в выставочном зале «Ростокино» (кураторы Петр Жуков, Екатерина Хрусталева и другие) есть и другие любопытные работы молодых художников. Например, ролик «Достигнем левитации в Российской Федерации» объединения «Вверх!» (молодой человек слоняется по каким-то свалкам, всюду медитируя и безуспешно пытаясь воспарить). Или Waste Land («Пустошь») Люси Матвеевой (юродивый босиком бредет по глубокому снегу, натужно волоча за собой пустой канат: ноша давно отвязалась, а может, ее и никогда не было). Или аппликация Vanitas («Призрачность») Екатерины Гавриловой (куча газетных вырезок на самые разные темы, на каждой из которых фломастером накорябан череп или классическая сентенция типа «то вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы»)… Что-то я не вполне понял – например, «Аллеи» Виктории Чупахиной (долгие восторженные рассуждения о Бунине и его лейтмотиве трагической любви, но почему-то под картины плавающей по озеру куклы свиньи и бредущего в траве кукольного же мишки).
Но Бетховен пронял настолько, что, придя после вернисажа домой, автор этой заметки первым делом полез подбирать «Лунную» на рояле.