Раннее летнее утро. На календаре - 1933 год. Ржевский полигон. Здесь собралась группа спецов, а также военных с характерными для начала 30-х годов прямоугольниками и ромбами в петлицах и шевронами на рукавах.
- Среди военных был человек, к которому обращались с подчеркнутым уважением, - вспоминает Соколов. - Его узнавали по портретам в газетах. Приехал он на испытания дальнобойного реактивного летательного аппарата - РЛА-100, созданного в лаборатории. Необычный был снаряд: эдакий своеобразный катамаран, состоящий из двух больших цилиндров. Соединял их конусообразный двигатель. Мы называли конструкцию "штанами". Проектировали аппарат для полета на высоту 100 километров. Но военным такая высота была не нужна - целей за пределами стратосферы в то время не существовало - их интересовала дальность полета. А потому установили аппарат на горизонтальные направляющие.
Старт был впечатляющим. Из сопла двигателя вырвался огненный факел, рев пламени заглушил голоса. Катамаран сорвался с направляющих и со все возрастающей скоростью помчался к горизонту. Скоро на полигоне заметили, что дымный след искривился и ракета заворачивает в сторону полигона.
- Вот тогда я и понял, - улыбается мой собеседник, - сколь правы были военачальники, которые заставляли подчиненных заниматься физкультурой. Все кинулись в сторону блиндажа, предназначенного для укрытия, а впереди - узнаваемый по портретам чин.
- И кто же был этим бегуном? - спросил я.
Соколов заколебался. Как и остальные сотрудники лаборатории, он, будучи электриком, тоже давал подписку о неразглашении секретов. Делиться ими начал в последние годы, когда появилась возможность назвать вещи своими именами. Даже написал книгу. Но случай на полигоне - иного рода: речь шла о конкретном человеке. В конце концов Владислав Сергеевич назвал фамилию гостя - Ворошилов.
Что привело приверженца конницы и тачанок на испытания ракетного снаряда? Может быть, совет его заместителя по наркомату военных и морских дел Тухачевского, который курировал работу лаборатории? Как известно, тот был сторонником технического оснащения Красной Армии. К тому времени были созданы и в марте 1928 года испытаны пороховые реактивные снаряды - предшественники знаменитых "катюш". А в начале 30-х наступал черед более мощных ракет на жидком топливе.
Правда, сегодня некоторые специалисты начисто отвергают саму возможность таких испытаний: по их мнению, в начале 30-х еще не было двигателей, способных сдвинуть с места такую махину, как РЛА-100. Однако у Соколова на этот счет свой аргумент: в 1933 году в лаборатории были разработаны реактивные двигатели, разгоняющие даже массивные морские торпеды.
Можно обратиться и к свидетельству создателя большинства наших жидкостных ракетных двигателей академика Валентина Петровича Глушко, начинавшего свой конструкторский путь в Газодинамической лаборатории. В своей книге "Развитие ракетостроения и космонавтики в СССР" он, упоминая о стендовых испытаниях в 1930 году жидкостного ракетного двигателя конструкции Дж. Гарофоли (Италия), отмечает: в те же годы в ГДЛ был разработан проект и изготавливалась ракета РЛА-100.
В архиве НПО "Энергомаш" (по сути, преемника ГДЛ) хранится отчет за 1933 год, в котором, в частности, сказано, что Мотовилихинскому заводу в Перми были заказаны и получены оттуда цилиндры и отливки для двигателей, из которых и должны были собрать три "огненных" катамарана. Идет речь и о заказе еще одного комплекта узлов и деталей на 1934 год.
В истории лаборатории этот отчет был последним. В конце лета ее расформировали, специалистов перевели в Москву, где, объединив с энтузиастами осоавиахимовской группы по изучению реактивных двигателей и ракетного летания (ГИРД), влили во вновь созданный реактивный научно-исследовательский институт. Проектная документация по РЛА-100 была передана в отдел крылатых ракет. Был ли дан ей ход - трудно сказать. Судьба занимавшихся проектом конструкторов и организаторов трагична. В 1937 году вслед за М.Н. Тухачевским были арестованы и впоследствии расстреляны начальник лаборатории И.Т. Клейменов и главный инженер Г.Э. Лангемак.
Надо сказать, в ту пору активно разворачивались работы по созданию ракетного вооружения в Германии. В 1929 - 1930 годах здесь были проведены испытания жидкостных двигателей конструктора Германа Оберта - ныне его называют патриархом мирового ракетостроения. В 1932 году на полигоне под Берлином начал свои работы авиаинженер Вернер фон Браун. Через пять лет в Пенемюнде были созданы гитлеровские ФАУ. Взлетели они в разгар второй мировой войны, через десяток лет после неудачной попытки запустить нечто подобное на Ржевском полигоне...