Комендантский час

История Валентина и Валентины — страстная и невероятная

Для коменданта Валентины звездный час наступил в 50. И она не упустила свой шанс.

— Выгнал? — мать посмотрела на Валю с жалостью, но в раскосых глазах сверкнула ирония. Она не одобряла ее экстравагантного брака. И вот оказалась права: блудная дочь вернулась домой!

Ничего не ответив, Валентина скинула полушубок, расстегнула городские, смешные для бурятской зимы сапоги и стала выкладывать на стол крымские гостинцы: красный перец, виноград, сладкий синий лук. Мать оживилась, жадно отщипнула виноградинку, рассматривая, как чудо, и жалобно затараторила про собственную беспомощность: дом валится, потолок облупился:

— Поехали в Феодосию, — погладила Валя ее седые волосы. — Сколько раз приглашала!

Старушка махнула сложенной в горсточку ладошкой, прошептала обиженно:

— Там твой.

Валентина не обижалась: мать была человеком другой эпохи, правил и взглядов. Всю жизнь прожила на Севере, работала в бригаде оленеводов, любила одного-единственного человека — своего бригадира. От него и родила желанную, но незаконную дочь (какие загсы в тундре?). Валю воспитала городская бабушка, она же отдала ее в строительный техникум, а в Феодосию из Улан-Уде она уехала сама — к солнцу, морю и красивой жизни. Только жизнь получилась не солнечная: сложная, заковыристая. Мужчина, с которым Валя познакомилась на стройке, из рубахи-парня быстро превратился в алкоголика, хорошо, что Валя сбежала от него с дочкой на руках в новую квартиру, которую вовремя выделило стройуправление. На этом ее женская жизнь и закончилась бы (остались лишь труды и обязанности), если бы не Валентин...

Когда она наивно, как школьница, поделилась с матерью по телефону, что у нее сумасшедший роман, в ответ получила два строгих вопроса: кто такой и сколько лет? На первый ответить было легко: прораб из Севастополя, командирован на их стройку. На второй захотелось соврать, но в семье был закон — не лукавить.

— Двадцать пять, — прошептала Валентина.

— Ровесник дочки! — ахнула мама. — А тебе сколько, ты помнишь?

Валентине было 50 лет...

Сзади пионерка, спереди пенсионерка, она одевалась в «Детском мире», затягивала волосы платком и читала запоем исторические романы. Благо работа этому способствовала: отпахав на стройке 25 лет, она получила теплое местечко коменданта рабочего общежития.

Этого мальчика из Севастополя Валентина заприметила давно. Вел себя в отличие от других постояльцев интеллигентно и тихо, в общих попойках не участвовал, девушек не водил, читал запоем: исторические романы. На этой почве хозяйка рабочей общаги и командированный перекидывались впечатлениями.

А разглядеть друг друга им помог темный февральский вечер и авария на городской подстанции, погрузившая город во тьму. Валентина зажгла свечу, включила радио и налила не успевший остыть чай, когда постучали в дверь. На пороге стоял Валентин.

— Ты за свечкой? — догадалась она.

— Если можно, — смутился парень. И вдруг добавил: — Как у вас хорошо! Окно прямо в звездное небо!

— Так, может, чайку? Есть сушки. Ванильные.

— Спасибо, не откажусь.

Разговорились легко и радостно, как старые друзья. О вечности, о судьбах великих людей, а казалось, что говорили о себе. Неожиданно приятный голос диктора вкрадчиво сообщил: «Сегодня 14 февраля, День святого Валентина». И рассказал о сути праздника всех влюбленных, который не успел еще добраться в перестроечный Советский Союз. Валя и Валентин переглянулись: и только. До откровенностей не дошло — в дверь заглянул Серега, друг Валентина, и обиженно поинтересовался:

— А меня в компанию не берете?

С того вечера посиделки втроем стали традицией: сидели, обсуждали все на свете. Прозрел Серега внезапно: выскочил в магазин за сигаретами и увидел на фоне штор комендантской два знакомых целующихся силуэта.

В Севастополь уезжали втроем. Ну не глупо ли это было? Но оставаться в старой жизни Валентина не могла — ей надо было быть там, где ее Валентин.

— Поселитесь у меня, — распорядился Серега, — выделю вам самую большую комнату, кухня будет кают-компанией, радуйтесь друг другу, а я на вас буду любоваться.

Мама Валентина узнала про невестку от какой-то соседки: «Что за старую даму выгуливает твой сынок?» Для любимого Вальки у Тамары Федоровны было немало невест, но тот все носом воротил: «глупая», «хитрая», «легкомысленная».

— А ну показывай свой идеал! — воскликнула мать, возникнув поздно вечером на пороге квартиры Сергея.

Валя мыла посуду, так и вышла к незваной гостье — в халатике и косынке на волосах.

— Отхватил! — покачала мать головой. — Ни детей никогда не будет, ни внуков.

Поехать на свадьбу к брату в Киев Валентина едва уговорили — до боли не хотелось оставлять Валю одну. Вместо трех пробыл всего два дня, а вернулся — нет ее! Только виноватые глаза Сереги, пытающегося рассказать, как приходила да что говорила ей его мать. И ни записки, ни номера телефона:

Валя сидела у матери. За окном начинался буран. Порывы ветра почти сносили избушку, казалось, еще удар — и ее вырвет с корнем из земли. Мать макала в чай сушки и грызла беззубым ртом.

— Сегодня праздник, — сказала Валя, — День святого Валентина. Не хочешь наливочки?

— Придумают же, — удивилась мать.

В дверь постучали, потом задергали ритмично и сильно. Не веря глупым предчувствиям, Валя вскочила со стула, выключила свет, припала к окну. Было слышно, как оглушительно громко стучит сердце. В вихре снега стоял человек: городское пальто, шапка-ушанка до глаз. «Не может быть», — сказала она себе. И пошла открывать.

Валентин и Валентина вместе пятнадцать лет. Девушки смотрят с завистью, как милый, интеллигентный мужчина воркует с маленькой женщинкой — сзади пионеркой, спереди пенсионеркой — и называет ее цыпленочком.