Подобных речей в нашей стране прокуроры не произносили с 1996 года. Именно с той поры, вступив в Совет Европы, под давлением Запада Москва ввела мораторий на исключительную меру наказания. Шаг, надо заметить, явно непопулярный в российском народе. Практически все опросы общественного мнения свидетельствуют об этом.
Десять лет власть успешно отбивала наскоки тех, кто требовал, чтобы "на войне - как на войне". В 2001 году, после участившихся террористических актов на Северном Кавказе, с предложением отменить мораторий на смертную казнь выступал, например, тогдашний командующий войсками Северо-Кавказского военного округа генерал-полковник Геннадий Трошев. А в 2002 году, после подрыва воинской колонны на параде в Каспийске, приняли обращение к президенту России Госсовет и Народное собрание Дагестана. Эти призывы остались без удовлетворения. Нет, объясняла власть и правозащитники, любая человеческая жизнь - высшая ценность. Отнимать ее волен лишь Всевышний.
Правда, некоторые церковнослужители оказались не столь категоричны. Секретарь отдела внешних церковных связей Московского Патриархата по взаимодействию церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин тогда же заявлял, что "РПЦ приветствует ограничения на смертную казнь и ее отмену, однако окончательно эту проблему должно разрешить общество". А общество, давно потерявшее всякую веру в отечественную правоохранительную систему, ошалевшее год от года от все более устрашающей статистики тяжких преступлений, согласно лишь на один разговор с душегубами - посредством пули. Только в минувшем году количество преступлений в России выросло на четверть по сравнению с 2004-м...
И вот теперь с требованием в отместку за загубленных детей Беслана приговорить к высшей мере плененного варвара выступил не кто-нибудь - заместитель Генерального прокурора России! Тут же последовал комментарий главы думского комитета Павла Крашенинникова к сенсационной речи Шепеля - дескать, она основана на эмоциях...
Эмоций в потрясенном террористами Беслане, безусловно, хватает. Однако было бы наивным предполагать, что столь решительный шаг замгенпрокурора сделал по собственной инициативе.
Буквально за сутки до выступления Шепеля в Беслане президент Путин отвечал испанским журналистам о перспективах того самого моратория. По его словам, сам он против возвращения в судебную практику смертной казни. Любое наказание, сказал Путин, имеет несколько целей. Это исправление и кара. Никакого исправления после смертной казни нет, есть только кара. Он пообещал пойти на определенные шаги в этом вопросе. И добавил: "Но делать это буду аккуратно, в соответствии с настроениями общества". Настроения российского общества на этот счет известны, они способны продиктовать только одну дорогу - противоположную той, куда направляет Совет Европы. Но, к примеру, США и Япония не спешат отменять высшую меру для своих отморозков.
Если речь Шепеля - это сигнал, который мы правильно поняли, - не выходит ли, что власти меняют позицию в вопросе о моратории? Тогда они должны быть готовы к волне болезненной критики со стороны Запада и собственных правозащитников. Может, в наш лексикон и вернется тогда незаслуженно позабытое: "Нет, на "мокрое" дело я не согласен". Глядишь, чей-то нож или пистолет это остановит.