Эти строки навеяны рассказом "Пропала совесть", который Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин написал без малого полтора века назад. Увы, они актуальны и сейчас. Очень многие явления нашей жизни легко можно прокомментировать словами этого писателя. Но сейчас мы ограничимся лишь одним, самым свежим эпизодом. Речь идет о нечеловеческих усилиях по проталкиванию через Государственную Думу поправок к Закону "О соглашении о разделе продукции" (СРП), предпринятых некоторыми чиновниками и примкнувшей к ним группой депутатов. Казенная формулировка документа навевает тоску и уныние, но тем не менее ее принятие может обрушить жизнь большинства граждан, особенно бюджетников, которые только начали, если верить официальной статистике, оправляться от последней крупномасштабной аферы - дефолта 1998 года.
В чем смысл усилий обеспокоенных чиновников? После принятия в 2001 году Налогового кодекса законодательство о СРП фактически перестало действовать. То есть налоги стали собирать по единой, в целом прозрачной схеме. А предложенные поправки, будь они приняты, призваны оживить захиревшие ныне нормы о разделе продукции.
Упершись взглядом в скучную полированную поверхность канцелярского стола, чиновники монотонно и не очень убедительно повторяют заученные слова о необходимости сего законодательного действия: России, мол, необходим режим СРП, потому что нам не хватает инвестиций, а это сдерживает добычу нефти. Соглашения о разделе продукции нужны России по причине нехватки разведанных запасов и необходимости разработки месторождений с трудноизвлекаемыми запасами. К тому же при СРП происходит рост налоговых платежей.
Чтобы прокомментировать эти тезисы, вспомним опять Салтыкова-Щедрина. В своем рассказе он рисует страшные злоключения потерянной совести. Сначала она попадает к "жалкому пропойцу", тот ужасается открывшейся правде своей жизни и подкидывает ее кабатчику. Последний вдруг понимает, что скверно спаивать бедный народ, но, с другой стороны, бизнес чахнет. Вот дилемма! Потом совесть подкинули представителю силового ведомства - квартальному надзирателю. Он был не то чтоб наглый, а устремительный, и руки у него были не то чтоб слишком озорные, но охотно зацепляли все, что попадалось по дороге. И этот порядочный лихоимец изрядно удивил мужиков, которые в базарный день привезли разный товар на продажу. Так вот, перестал этот аспид обижать малый бизнес, да к тому же выдал каждому торговцу по пятнадцать копеек за прежнюю обиду. Как совесть людей-то корежит!
Вот если бы кто-нибудь потихоньку подкинул и нашим чиновникам в карман ли, а может, и в дамскую сумочку потерянную совесть. Тогда мы услышали бы совсем другие слова. Господа, сказали бы они, существующий режим СРП лишает российский бюджет шести миллиардов долларов ежегодно. И вообще этот механизм придумали специально для постколониальных стран, которые ничего сами не могут делать. Да ну его к лешему совсем, ведь сегодня Россия демонстрирует самые высокие в мире темпы прироста добычи. К 2005 году собственными силами мы можем выйти на объем в 450 миллионов тонн нефти. И не нужно больше, пока некуда ее девать. Давайте лучше сохраним ее в недрах для будущих поколений, ведь это лучше, чем отдать ее иностранцам на корню в недрах и почти задарма.
И не верьте тому, кто вешает вам лапшу на уши по поводу увеличения налоговых платежей, вскричали бы наши чиновники далее. Кстати, сегодня в России национальный налоговый режим соответствует цивилизованной норвежской налоговой системе. С середины 90-х годов у нас есть компании, которые работают в режиме СРП, так что можно сравнить результаты. Если наши нефтяники с тонны "черного золота" платят налогов в среднем 57 долларов, то с сахалинских месторождений, где нефть добывается на условиях СРП, государство получает всего два доллара.
Неверен и тезис о том, что СРП открывает дорогу широким иностранным инвестициям в отечественную промышленность. Ничего оно не открывает, хотя по закону компании, работающие в режиме соглашения о разделе продукции, должны закупать не менее семидесяти процентов оборудования на наших заводах. А фактически все, включая трубы, тащат из других стран. Так, на проекте Сахалин-2 заработали предприятия и компании Южной Кореи, Соединенных Штатов, Швеции и даже княжества Монако. И это при том, что Россия может делать практически все. Наши крупнейшие нефтяные компании, которые никак нельзя назвать аутсайдерами на мировом рынке, закупают 95 процентов отечественного оборудования, включая электронику. Соответствующие заводы загружены заказами на два года вперед.
Все это не могут не знать авторы "поправок". Безусловно, знают они и о том, что внедрение СРП, то есть параллельного налогового законодательства, открывает широчайшие возможности для избранных чиновников. По сути, подводится законодательная база под теневую экономику. Одно дело распределять новые лицензии исключительно через аукционы на основе национального налогового режима, а другое - "порешать вопрос" в тиши кабинета: кому платить два доллара с тонны нефти, а кому все 57. Судя по всему, вход в такой нефтяной офшор откроется только тем, "кто принесет", причем не в конвертах, а в чемоданах. Вот где собака-то зарыта.
"Понятно, что коррупция выгодна чиновникам - это их средство к существованию, средство обогащения, - заявил по этому поводу в одном из интервью президент фонда ИНДЕМ Георгий Сатаров. - А что такое взятки? Это налог с теневого оборота. Значит, им нужна теневая экономика, они в ней заинтересованы". В данном случае речь идет о сотнях миллионах долларов "отката", которые не надо будет выпрашивать, нефтяники понесут их сами на "блюдечке с голубой каемочкой". А куда они денутся?
Какая уж тут совесть, какие заботы о пополнении бюджета! "Оптимизация финансовых потоков" обойдется казне в несколько миллиардов долларов ежегодно. Расчеты здесь простые. За последние годы в России стоимость барреля запасов нефти при СРП составила пять центов, при реализации через аукционы - полдоллара. В то же время, например, в Канаде баррель запасов стоит до десяти долларов. При продаже запасов исключительно через аукционы на основе национального налогового законодательства стоимость российской нефти поднимется минимум до пяти долларов, как в Азербайджане. Это и принесет дополнительно в бюджет шесть миллиардов долларов. Здесь приведены лишь минимальные цифры. Если же Министерство природных ресурсов, которое должно ежегодно продавать до миллиарда тонн запасов, действительно будет это делать, то поступления в бюджет должны возрасти до пятнадцати (!) миллиардов долларов.
Такая получается калькуляция. Но бедная совесть лежала между тем на дороге, истерзанная, оплеванная, затоптанная ногами пешеходов. Всякий швырял ее, как негодную ветошь, подальше от себя; всякий удивлялся, каким образом в благоустроенном городе и на самом бойком месте может валяться такое вопиющее безобразие.
Однако, по последним данным, совесть подобрал какой-то прохожий. Трудно сказать, что за безумец это был. Может быть, офицер, заехавший в первопрестольную транзитом из Чечни. Может, ученый, а может, и учительница, которая, несмотря на нищенскую зарплату, к тому же не всегда и не везде вовремя выдаваемую, все-таки продолжает учить наших детей доброте и справедливости. В любом случае этот прохожий не был из чиновников...