Наш "уазик" уткнулся носом в камыши.
- Все, дальше ехать нельзя - река! - водитель вылез
Наш "уазик" уткнулся носом в камыши.
- Все, дальше ехать нельзя - река! - водитель вылез из кабины, а машину окружили всадники.
Они наперебой предлагали переправить журналистов на конях через бурную и глубокую в этом месте речушку. Деваться некуда. Я выбрал самого маленького пацана и забрался на его пегую лошаденку. Он тут же взял ее под уздцы и направился к воде.
Оставшиеся на берегу афганцы хохотали, хватаясь за животы. Журналисты с фото и телеаппаратурой, криво сидящие в седлах, наверное, выглядели со стороны очень смешно. Мой "водитель" дергал за узду и все глубже уходил в реку, за ним послушно следовала савраска. Я поднимал ноги - бесполезно: промокли. Вода временами доставала до седла. Мальчишка совсем вымок.
Наконец мы вырулили на мелкое, и тут - вот ротозей! - я уронил крышку объектива. Она осталась на плаву, поток быстро понес ее. Дальнейшее произошло так быстро, что я не успел даже пожалеть о своей потере. Мой пацан, будто кошка, прыгнул в бурную, холодную воду. Он на секунду исчез в волнах, потом вынырнул, высоко взметнул правую руку над собой и заорал: "Бакшиш! Бакшиш!" Я и сам уже понимал, что за спасение утопающей крышки придется выдать мальчишке несколько сотен афгани. Естественно, сверх платы за переправу, которая, кстати, вряд ли попадет в руки мальчишке: еще на берегу по 20 долларов "с носа" собрал взрослый афганец. Так что, "бакшиш" для мальца был важен.
На протяжении нашего четырехчасового путешествия, однако, мне пришлось услышать это магическое слово еще, по крайней мере, раз десять.
Чтобы добраться до армейских позиций, пришлось преодолевать топкие рисовые поля, какие-то овраги, взбираться по крутому склону на гору, спускаться с нее... И везде возница вел коня под уздцы.
К концу путешествия паренек перебрался ко мне на закорки - устал и, кажется, задремал. Мы подъехали к речке, которую преодолевали несколько часов назад, только метров на 300 выше по течению. Я толкнул мальчишку локтем. Он встрепенулся, наддал босыми пятками лошади по бокам и произнес негромко: "Чу, чу, чу!" Мы переправились совершенно спокойно. Вода в самом глубоком месте едва доставала до колен савраски. И только тут я сообразил, в чем дело. Оказывается, водитель специально подвез журналистов к самому глубокому месту бурной речушки, чтобы дать заработать своим маленьким соплеменникам на переправе...